Крейсерова соната

Город, в который его занесла волшебная сила, был странен, то ли сам по себе, то ли в силу его, Плужникова, ущербного разума. Например, повсюду на улицах, куда ни глянь, были развешены огромные застекленные портреты одного и того же человека, которого, по-видимому, искала милиция. Человека звали Никас Сафронов, и на каждом портрете он был разный, менял обличье как оборотень, и тогда становилось понятно, почему его не могут отыскать следственные органы. На одном портрете он являл собой пестрого петуха, пышного и пернатого до половины тулова и абсолютно общипанного сзади, с лысой пупырчатой гузкой, которая одновременно являлась носом вдумчивого человека, читающего апокриф Дхаммапады. На другом портрете он выглядел серым волком с оскаленной мордой и великолепно поднятым хвостом, под который ему вставили шланг бензоколонки, отчего из пасти волчары вырывалось синее бензиновое пламя. Было много других изображений этого неуловимого господина, и Плужников, чувствуя что-то неладное, рассеянно отыскивал под изображениями сумму вознаграждения за поимку.

Абсолютно иное дело было с другим разыскиваемым, по имени Иван Лубенников. Он везде был одним и тем же, только в разных ракурсах, в различных ситуациях, сдобный, округлый, со студенистым жирком и легким румянцем олигофрена: то голый по пояс, с огромными млечными грудями, он наклонил голову и целует себя в розовый сосок, то абсолютно нагой, состоящий из мягких жемчужных сфер, с распущенной по спине русой косой и золотистым, как хвостик котенка, лобком, нюхает гриб подберезовик, на третьем портрете, в приподнятой женской сорочке, он сидит в тазу, из которого виднеются пухлые аппетитные колени, на четвертой картине он, в строгом пеньюаре, задумчиво ковыряет пальцем в носу.

И здесь для Плужникова было много неясного. Кто он такой, этот Лубенников, - уж ни баба ли? И если так, то кто ее муж? И почему сыщикам удавалось заставать его столь часто и в столь разных позах, но при этом они не могли его задержать?

Смущенный, не понимая города, в котором оказался, он брел, боясь оглянуться назад, где невидимая рука кудесника стирала, превращая в пустоту, особняки, милые церквушки, осенние деревья.

Он вновь оказался среди пугающего многолюдья. На пустыре, приготовленном под новостройку, толпились множество крепких парней: бритые наголо, яйцеголовые, тесно сдвинули бугристые, отливавшие полированной костью черепа, производя впечатление птицефабрики по производству страусиных яиц; кто был в спортивном костюме с эмблемой любимой футбольной команды и эмалированной брошью, на которой красовался кумир болельщиков, центральный форвард Олег Соколов, в просторечии Сокол; кто в камуфлированном облачении спецназа, в тяжелых кожаных бутсах, иные же в просторных разноцветных рубахах навыпуск, с трехцветными длинными шарфами, которые они повесили на шеи как полотенца. Было много голого тела, мускулов, красочных татуировок. Превалировали кельтские кресты, свастики, мертвые головы со скрещенными костями, молнии дивизии СС, рунические символы, под некоторыми из них приводились их приблизительные русские расшифровки. У одного гологрудого парня был наколот у самого горла "Железный крест", а под левым соском - венок из дубовых листьев, карабин с примкнутым штыком и орел со свастикой - почетный знак пехотинца, участвовавшего в рукопашном бою.

И здесь было немало знамен и штандартов: дивизии "Адольф Гитлер", мотострелковой дивизии "Мертвая голова", штандарты Мантейфеля, Роммеля и Гудериана, стяги полков, отличившихся в боях за Грецию, Норвегию, Польшу, флаг горно-стрелкового батальона "Нахтигаль", полотнища воздушных армий Геринга и элитных эскадрилий "Люфтваффе", а также древние кельтские флаги, хоругви буддийских монастырей, черные, шитые серебром плащаницы "Ананнербе". Казалось, эти полотнища были собраны бритоголовыми знаменосцами у подножия Мавзолея сразу же, как завершился парад Победы и Генералиссимус Сталин отправился в Георгиевский зал произносить тост в честь русского народа. И здесь, как и в недавней толпе, было немало оружия: "шмайсеры", фаустпатроны, противопехотные ружья с длинными деревянными ручками, поношенный крупнокалиберный миномет, сеявший смерть среди русской пехоты, не первой новизны танк "Тигр" с полустертым крестом на башне, а также опытный образец ракеты "Фау-2", найденный следопытами в дюнах Пеемюнде; но были и просто мечи, палицы, копья. Горели дымные смоляные факелы. В гранитной домне авгур держал огненно-красного петуха над рассыпанным золотистым ячменем, собираясь гадать на зернах. На костре, где тяжело пылали сырые поленья, на кованом железном вертеле жарился кусок мяса. Воняло паленой щетиной. Капал липкий огонь. И если приглядеться, то можно было вдруг ужаснуться, узнав в отрубленной голове хасида, приехавшего договариваться с министром культуры, балагуром и матершинником, о передаче рукописей Шнеерсона.