Крейсерова соната

Кресла в первом ряду занимали самые именитые, вельможные гости: спикер Государственной Думы Утка, странно ассоциирующий себя с летающей, подлежащей сожжению станцией, а потому явившийся с портативным огнетушителем; спикер Совета Федерации, славный тем, что великолепно воспроизводил губами звук, который раздавался в президентском желудке, а иногда и в кишечнике, именно он впервые, как бы вскользь, озвучил желание народа перейти от президентской республики к монархии; Мэр, нарочито подвижный и бодрый, весь из мускулов, промытых желваков, натренированных сухожилий, напоминавший симпатичного носорога, было видно, что он гордится звездным небом, расчищенным стараниями его воздушных дворников; Плинтус, неповоротливый, на кривых ногах, волоча со ступени на ступень отвисший пеликаний зоб, благосклонно сующий в чужие ладони свою, со сросшимися пальцами, остроумно пошутил, проходя мимо посла Соединенных Штатов: "Сэр, мы гасим сегодня одну небесную звезду, но зажигаем сорок шесть новых", - посланец Вашингтона, пыхтя, ничего не ответил, а обнимавший его китаец произнес: "Не месай!.." Следом поднимались губернаторы, олигархи, темноликий Патриарх, куривший "гаванну" производства валаамской табачной фабрики, и, наконец, блистательный Роткопф с огненно-рыжими, до плеч, волосами, пропускавший вперед Модельера, скромно одетого в поношенный мундир штабс-капитана уланского полка.

- А где Президент? - Роткопф красивым движением головы отбросил назад медные кудри.

- Он отбыл в Германию на подписание двустороннего соглашения, согласно которому запускается гигантский мусоропровод из Европы в Россию, поставляющий нам промышленные отходы, в том числе и радиоактивные… - Модельер стряхнул с серебряного эполета пылинку. - От этого, как вы понимаете, зависит судьба нашей индустрии. Мы с вами здесь отдыхаем, а Президент работает!

- Жаль, что он не сможет насладиться предстоящим зрелищем…

- Он узнает о нем из наших пересказов и из теленовостей…

Оба подымались по ступеням, готовясь занять предназначенные места. На билете Роткопфа была начертана цифра "13", а у Модельера - "14".

- Несчастливый номер, - Роткопф сокрушенно опустился в кресло. - Вечно мне не везет… Рыжий, да еще и "тринадцать". Как не почувствовать своей неполноценности…

- Давайте поменяемся… Садитесь на мое, "четырнадцатое", кресло. Хоть наполовину вас разгружу…

- Да нет, семь бед - один ответ! - печально махнул рукой Роткопф, удобно располагаясь в кресле. Модельер успел различить в его глазах молниеносную вспышку, какая случается в перегорающей электрической лампочке. Мысленно усмехнулся.- Повторяю, я готов занять место "тринадцать" и испытать на себе все превратности судьбы…

- Каждому свое, - голосом фаталиста ответил Роткопф, с тайным волнением представляя, как далеко, по орбите, мчится космическая бабочка, приближаясь к Москве. Боевой лазер, установленный среди ее сочленений и крыльев, готов выпустить огненное точное жало в кресло номер "14" и, перед тем как сгореть и исчезнуть, вонзить в ненавистного Модельера свое острие.

- А где наш милый Буранчик? - поинтересовался Роткопф. - Ведь он - главный режиссер этого космического театра…

- Вы правы… Когда сегодня утром он мне позвонил, я так и назвал его - "космический Мейерхольд". Буранчик находится в Центре управления полетами и оттуда режиссирует спектакль.

Между тем, в вечернем воздухе, среди фиолетовых фонарей, игрушечных фонариков, мерцающих светляков прозвучал торжественный голос, напоминающий взволнованный державный баритон диктора, объявлявшего когда-то о первом запуске человека в Космос:

- Работают все телевизионные каналы и радиостанции России!.. До торжественного сожжения космической станции "Мир" осталось десять минут!..

На эстраде грянула бравурная мелодия. Два певца, один в парике, другой с легким подергиванием головы, обнялись и дуэтом запели песню тоталитарного прошлого: "Орлята учатся летать…"

Сразу же после песни прожектора осветили пульт, на котором краснела огромная кнопка. Юморист, кому правительство поручило нажать кнопку и начать снижение станции в плотные слои атмосферы, подошел к микрофону и с листа, поглядывая темными,как маслинки глазками, усмехаясь сладким и липким как карамелька ртом, зачитал анекдот той поры, когда свирепые наследники Сталина один за другим отправлялись в космические полеты.

- Абрамович тоже полетел в Космос, но забыл свой космический позывной. Выходит по рации на соседний космический корабль: "Сокол", "Сокол", я - Абрамович!.. Кто я?.." Ответа нет. Он снова: "Сокол", Сокол", я - Абрамович!.. Кто я?.." Нет ответа. Он в третий раз: "Сокол", ну пожалуйста, ну я - Абрамович!.. Кто я?" "Ты - жопа!" - был ответ.