Крейвен Мэнор. Хранитель призраков

– О, да, – она откинулась на спинку кресла и поправила вязаный плед на плечах. – Когда я переезжаю сюда, у меня нет друзей. Я встречаю женщину на улице, говорю ей, что я одинока. Она говорит: «Приходи в клуб! Узнай о стране!» Я прихожу. – Она улыбнулась, и вокруг глаз протянулись морщинки. – Они были такими добрыми. Не имело значения, что я не знала страны или почти не говорила на языке! Они хотели помочь мне учиться. Они до сих пор лучшие друзья. Это было счастливые времена.

Дэниел кивнул и поправил чашку. Он знал, что миссис Киршнер и ее муж эмигрировали из Германии почти пятьдесят лет назад, и они долго состояли членами местного исторического общества, пока болезни и смерть окончательно не разобщили его членов, и оно не распалось.

– Миссис Киршнер, а вы когда-нибудь слышали о месте под названием «Крейвен Мэнор»?

– О-о, – бормотнула она и неодобрительно зацокала. – Плохой дом. Плохая семья.

– А о Флинтоне?

– Потерянный город. Да. Ты изучаешь историю, Дэниел? – Ее улыбка была такой искренней и милой, что Дэниел не мог заставить себя признаться, что живет в Крейвен Мэнор. Он не хотел, чтобы она отвернулась от него.

– Немного интересуюсь. Расскажите мне о них, пожалуйста? – попросил Дэниел, все глубже погружая пальцы в шерсть Алонзо.

– Теперь это все очень старые истории, – она взяла блюдце.

Чашка дрожала в ее руках, и на секунду Дэниел испугался, что изуродованные артритом руки не смогут ее удержать. Но старушка справилась и подула на дымящуюся жидкость.

– Им двести лет. Может, больше. Семья жила в большом особняке на холме. Мать и двое детей. Мириксы. У семьи было много денег – покойный муж был герцогом. Их деньги делают город богатым.

Киршнер немного помолчала, бросив на Дэниела испытующий взгляд, как если бы она думала, стоит ли ему все это рассказывать, и он ободряюще кивнул.

– Продолжайте.

Она прищурилась.

– Дэниел верит в науку. Старые истории для него мифы, да?

– Э… не обязательно, – он пока не хотел рассказывать о своем работодателе. – Я верю в призраков.

Она издала еще один бормочущий звук, сделала еще один глоток, и чашка задрожала в ее руках.

– Дэниел хороший мальчик. Имеет открытый ум. Сегодня люди не верят старым историям. Они не понимают, поэтому думают, что все это выдумки! Семья Мириксов происходила из… из…

– Викингов? – подсказал Дэниел.

Она кивнула.

– Да, да, семья викингов. Военачальники. Говорят, великий король превратился в чудовище во время битвы. Зверь с огромными когтями и клыками. Убивает врагов одним ударом!

Она изобразила, как он уничтожал врагов и рычал, обнажив зубные протезы и взмахнув рукой в воздухе. Чай в ее кружке опасно булькнул, и Дэниел бросился к ней, чтобы помочь удержать чашку.

– Оборотень.

– Хорошо, Дэниел, да. Семья Мириксов стала очень богатой, построила особняк, построила город. Назвали дом «Крейвен Мэнор». «Крейвен» означает «страх», «трус», да? Дом должен был наводить страх на людей, которые его видели. Но со временем значение изменилось. Люди стали говорить, что это дом трусов. Великий полководец давно умер. Потомки Мириксов рождались болезненными и странными. Все больше и больше они прятались в своем доме и общались с людьми только с помощью писем.

Миссис Киршнер снова поправила плед и зашаркала пушистыми розовыми тапочками. Дэниел заметил, что она сменила и старые дырявые серые тапочки, и вообще выглядела восхитительно.

– Наконец, в великой семье Мириксов остается всего трое: мать и двое детей. Муж умер молодым. Сын был сильным, но дочь болеет. Не могла быть на солнце – его свет обжигал кожу. – Она снова цокнула. – Сын уехал в новую страну для учебы. Мать осталась присматривать за дочкой.

Дэниел придвинулся немного ближе.

– А вы знаете, какой она была, эта Элиза Мирикс? Злая?

– О нет, нет. Очень робкая женщина, очень милая. Боялась всего, поэтому весь день пряталась в поместье. Боялась врачей, но ради дочери разрешила одному прийти, – миссис Киршнер грустно вздохнула. – А потом во Флинтон пришел голод. Урожай не растет. Животные пали от голода. Люди спрашивают почему. Тогда все очень религиозны. Очень, э-э… очень суеверны. Священник говорит, что они прокляты, что ведьма убила их растения. Они ему верят. Они ищут ведьму. Решают, что это, должно быть, маленькая девочка из поместья.

– Но она же совсем маленькая, – вырвалось у Дэниела против воли.

Но миссис Киршнер, похоже, ничего не заметила.

– Да, да, всего двенадцать. Но селяне говорят, она безбожница. Она никогда не ходит в церковь, потому что днем не может выйти из дома. Они думают, что солнечная болезнь – это метка демонов. Они говорят, что она ведьма, и нападают на поместье. Тащат ее в город, и сжигают у столба.

Дэниел поморщился. Он не ожидал, что миссис Киршнер знает все кровавые подробности, но она без колебаний пересказала их все.

– Когда приехала мать, остались только обгоревшие кости. Она собирает их в ведро и забирает с собой домой. Очень грустно. Запирается в доме, больше никогда не выходит. Потом сын возвращается из школы.