Крематорий здравомыслия

С.-Петербург.

Петр Погодин

Коробочка-кораблик

Приготовили корытце.Это море для коробочки-кораблика.А в кораблике хранитсяГруз гвоздей, матросов и кусочков яблока.

Свисни громче – ты умеешь,Я же пальцем оттолкну его от берега.Ну, плыви, плыви смелее –Где попорчен бок корытца, там Америка.

Петр Погодин.

С.-Петербург.

Грааль Арельский

В трамвае

На остановках, с яростью звериной,В трамвай, толкаясь, торопясь,Садятся люди. И опять витрины,Дома и фонари и уличная грязьМелькают в окнах сетью непрерывной.Знакомо все – дома, дворцы, мосты.Огни трамваев в радости призывной…

Перед Исакием в тоске застыл,Как и всегда, на сумрачном гранитеВеликий Петр на скачущем коне.К чему стремитесь и чего хотите?Кондуктор скажет все равно: конецБилетам красным. Снова вы уйдетеВ туман холодный злобною гурьбой…Но не отдамся жалкой я заботе;

Где мне сходить? Билет мой голубой.

Грааль Арельский.

С.-Петербург.

Поэтическая подтасовка

Несколько грустных и огорчительных задумий приходит в душу после прочтения брошюр А. Крученых. Я совсем не собираюсь разбирать: талантлив-ли г. Крученых, так как М. Россиянский (Верниссаж Мезонина Поэзии) выявил теоретическия ошибки, а Ивей (Петер. Глашатай) окритиковал опыты Крученых. Эти строки не о Крученых, а по поводу его. Перелистав снотворные стихи брошюр, читатель принужден в конце натолкнуться на обычную почти площадную брань, слегка олитературенную. «Появился волдырь русскаго стиха (Игорь-Северянин), по бездарности равный Вербицкой и Брюсову» и т. подоб. Иногда Крученых ограничивается остроумием: «Александры Блохи», «эгоблудисты» (удачный конкурс с Львовым-Рогачевским, написавшим «эго-орангутанги»). Конечно, дело г. Крученых признавать или отвергать любого поэта, никто ничего не теряет от его потуг на остроумие и нельзя заставить всех быть культурными людьми; но г. Крученых упорно причисляет себя к футуристам, а наивная публика и не подозревает, какое ловкое проворство, если не рук, то слов перед ея глазами. Конечно, г. Крученых может устраивать литературныя истерики сколько ему кажется необходимым для рекламы, но факты стоят на посту: «Садок Судей» (где кстати Крученых не участвовал) справедливо не относил себя к футуристическим эдициям, а когда появился оффициоз русскаго футуризма (Пет. Глашатай), то к его быстро ославленному имени присиндетиконились гг. Крученых. Не является-ли подобное узурпирорование чужого имени[1] – простым поэзным шуллерством? Никто не лишает А. Крученых возможности ругаться; с того момента, как он обособится от футуризма, все российские заборы к его услугам; но дебоширить под чужим именем – поступок имеющий вполне точное название. Футуризм и наглость понятия несовместимыя, несмотря на все попытки г. Крученых доказать обратное, и футуристы всегда держались в своих спорах культурных приемов. Что же касается манеры г. Крученых ругать всех кроме себя, то не мешало бы ему уразуметь, что даже наивная публика выросла со времен Булгарина и уже не считает моську сильной только потому, что та лает на слона.

Аббат-Фанферлюш.

Moment philosophique