Кремль 2222. Севастополь

Или не совсем людей? Последняя Война дала толчок множеству мутаций, в том числе и в человеческой популяции. Появились шамы, нео, собакоголовые, потолочники, вообще черт знает кто. И эти, похоже, стали одной из новых форм, стремящихся занять место сильно поредевшего человечества. Необычайно сухие, тощие, но вместе с тем злобные и энергичные, они, видимо, были лучше других приспособлены к жизни в мертвых радиоактивных степях. Одетые преимущественно в кожу и шкуры, они напоминали древних кочевников. Только лица заметно тронула генетическая деформация. Физически они были слабее людей, но зато куда многочисленнее, а главное – организованнее, будто гигантские муравьи. Чего у них не отнять – так это бесстрашия и полного презрения к смерти. Просто удивительно, как небольшая группа нападавших сумела одолеть столь многочисленный отряд. Сказался, очевидно, фактор внезапности, да подавляющее превосходство в оружии. У местных на вооружении было преимущественно примитивное стрелковое оружие на основе дымного пороха, вроде фузей и пищалей, да магазинные винтовки. Не считая холодного оружия, конечно.

Бандиты торопились, опасаясь прихода подкрепления. Перекоп не ограничивался этим укреплением и имел несколько таких вот охраняемых «ворот» на полуостров, и наверняка между ними имелась связь и возможность перебрасывать силы в случае необходимости. В данной ситуации у нападавших было лишь одно существенное преимущество: внезапность и возможность быстрого отхода. Маскировка тоже была неплохим бонусом, но она уже показала свою ненадежность.

Над пленными, тяжело дыша, нависли победители. Живоглот, казалось, насквозь пропитался кровью. И без того неряшливое тряпье на нем было порублено в лапшу, из-под которой виднелась темная гнилая плоть. Тарзану тоже досталось: голый мохнатый торс был посечен во многих местах, из плеча торчала стрела, которую он даже не замечал в адреналиновом дурмане. Остальным достались небольшие рубцы и царапины.

– Молодцы, парни, хорошо поработали! – довольно воскликнул Пузырь, поглаживая при этом плечо Кэт. – Но не расслабляемся – еще погрузка! Все надо сделать быстро! Вперед, в темпе!

Пока команда усердно перетаскивала в вагон тяжелые ящики из глубины башни, Пузырь с видом победителя прохаживался перед пленниками, замершими под бдительным взглядом Зигфрида. Странное дело: эти люди даже не пытались бежать, словно боялись, что грозный вест испепелит их взглядом.

– Так-так, – говорил Пузырь. – А ведь я предупреждал вас – делиться надо. Эй, Улугбек, я ж предупреждал, что надо делиться?

Коренастый степняк с наголо выбритым левым виском и длинной тонкой косицей справа, искоса, с ненавистью поглядывал на командора. Пузырь и не нуждался в ответе. Он будто рассуждал сам с собой. Обошел пленных вокруг, продолжил, глядя им в спину:

– И что же мне с вами делать? Отпустить, что ли? Что ж, так и поступим. Это будет по справедливости.

И резко, безо всякого перехода вскинул «маузер». Серия точных выстрелов – и все до единого пленные попадали на холодную ночную землю с простреленными затылками.

И никто не успел среагировать – даже Зигфрид, запоздало проревевший:

– Ты что творишь?!

Он даже бросился было на командора, но его остановил выстрел из дробовика под ноги: за спиной Пузыря стоял и ухмылялся Топор. Он придерживал за цепь рвущегося в драку дампа, словно не замечавшего усталости и ран.

– Остынь! – небрежно бросил толстяк, пряча «Маузер» в кобуру. – Пленные не предусмотрены планом. Тебе я не предлагал делать грязную работу, так скажи спасибо – мы квиты. А теперь – по вагонам. Надо скорее валить отсюда… – он направился было к вагону, но вдруг остановился, поглядел на Зигфрида, на Книжника со Славой, усмехнулся: – Идите в башню. Там у входа осталась еще пара ящиков – ваша доля. Чего уставились? Быстро, ну! Сейчас отправляемся!

Зигфрид кивнул спутникам: «За мной!» Все трое молча направились к башне.

На положенную долю в добыче Книжнику было плевать. У него до сих пор перед глазами стояли эти люди, безропотно дожидавшиеся расправы. И гнида-командор, даже не усомнившийся перед тем, как привести приговор в исполнение. Больше всего угнетало то, что их вынудили участвовать в этом отвратительном деле…

Оказавшись внутри башни, они напрасно таращились во тьму. Зигфрид, видевший в темноте, как кошка, сказал:

– Здесь ничего нет. Сдается, кого-то хотят обмануть.

В подтверждение этого неприятного предположения снаружи долетел характерный звук отходящего поезда. Выскочив из двери, в свете догорающих костров семинарист успел увидеть, как растворяется в воздухе уходящий бронепоезд.

– И невидимость включили, гады, – глухо процедил Слава. – Так, видать, и было задумано.

– Что-то я не совсем понял… – проговорил Зигфрид.

А Книжник бежал за поездом, спотыкаясь и крича, срывая голос:

– Стойте! Подождите! Куда?! Вы нас забыли! – резко обернулся, сжав кулаки. – Стойте, гады! Стоять!