Кремль 2222. Севастополь

Легко перемахнув через борт, скользнула на землю Кэт. За ней бесшумно последовал Фельдшер. Низко зарычав, приподнялся Тарзан. С отвратительным скрежетом подтянул к себе чудовищную палицу, утыканную шипами, на длинной рукояти. Книжник в оцепенении наблюдал то, что вблизи еще не доводилось видеть – как приводит себя в боевую ярость матерый самец нео. Шумно дыша и раздувая ноздри, взрыкивая и ударяя мощными кулаками в рифленый пол, Тарзан взвинчивал и распалял себя, как настоящий берсерк перед битвой. Наконец, издал страшный, совершенно звериный рык – и бросился вслед за остальными. От этого разлетевшегося в ночи рева боевого пыла у степняков заметно поубавилось. Они стали совершать тактические ошибки и сдавать позиции.

– Вас это тоже касается! Вперед – и не оглядываться!

Книжник обнаружил ствол «маузера» у себя перед носом и решил не играть с судьбой. Подхватил арбалет – и двинул следом за Славой, успевшим уже соскочить на землю. И несколько удивился, услышав за спиной слова командора, сказанные Зигфриду – совсем уже другим, дружелюбным и даже заискивающим тоном:

– А ты у пулемета останься! Будешь прикрывать отход!

– Спасибо за доверие. Но хотелось бы, чтобы осталось, кого прикрывать.

– Эй, вест! Стоять! Мы же договорились!

– Ни черта мы не договорились.

Зигфрид тяжело соскочил на землю. Пулемета при нем уже не было, зато в руке зловещим огнем сверкал меч.

– Ты не можешь меня здесь одного бросить! – злобно кричал вслед Пузырь. – Это не по-товарищески! Сволочь!

Хлестко хлопнуло за спиной, свистнула пуля. Книжник не сразу понял, что это тот самый «маузер», и не успел осознать всю низость и злобу взбешенного командора.

Было как-то не до того.

Если Живоглот с Топором успели прилично потрепать и шокировать степняков внезапностью натиска, то вторая волна в лице Кэт и Фельдшера стала заметно теснить защитников Таможни, лишенных боевого задора. Ярость ворвавшегося в гущу схватки Тарзана окончательно сломила организованное сопротивление. Степняки стали беспорядочно отступать, стремясь укрыться в башне, также, видимо, озабоченные сохранением накопленного добра.

– Вперед меня не лезть! – двигаясь в сторону костров «на мягких лапах», приказал Зигфрид. – Со спины прикрывайте и смотрите, чтобы с флангов никто не сунулся.

Не успел он закончить фразу, как прямо над ухом у Книжника хлопнули два выстрела. Сначала он увидел черный провал под капюшоном Славы и дымящийся ствол пистолета в его руке и только потом повернулся туда, куда был обращен невидимый взгляд спутника. Из-за угла башни мешком вывалился лучник.

– Неплохо, – оценил Зигфрид. – А теперь давай к стене поближе. Прижаться и смотреть в оба.

Это было понятное решение: у стены ты надежно защищен хотя бы с одной из сторон. Так и поступили. Прижавшись, стали продвигаться в сторону пролома, образовавшегося после орудийных выстрелов. Из пролома доносились звуки борьбы, крики, звон железа и одиночные выстрелы.

– Нам тоже – туда? – дрогнувшим голосом спросил Книжник.

– Это не наша война, – ровно сказал Зигфрид. – Пусть себе развлекаются.

Книжник покосился на Славу. Тот не возражал. И то верно: грабить попутные склады в их планы не входило. Еще неизвестно, что предстоит впереди – там, откуда прибыл за помощью Слава.

– Однако прикрыть их – дело чести, – тем же тоном сказал Зигфрид.

– Ты уж определись, что нам важнее! – нервно буркнул Книжник.

– А есть что-то важнее чести? – Зигфрид поглядел на Книжника, и тот сразу ощутил неловкость. Он не понимал, издевается вест или говорит серьезно – в бою воин был как рыба в воде, семинариста же всюду сопровождал неизменный удушливый страх. Он уже научился подавлять его, делать вид, что ему все нипочем, но настоящим воином он так и не стал. Потому что настоящим воином надо родиться. Родиться – и расти с младенчества среди таких же воинов, как вырос Зигфрид, или как это происходит у кремлевских ратников. Правда, у воинов Кремля есть еще особый D-ген, который не привить никаким воспитанием. Но ведь и Зигфрид не совсем человек. Да и Слава, судя по его рассказам, тоже. Не так уж неправ Кронус, когда говорит, что дни человечества прошли…

Зигфрид огляделся и указал вверх:

– Туда!

Над головой торчали те самые колья, смысла которых Книжник поначалу не уловил. Теперь же, когда Зигфрид, подпрыгнув и подтянувшись, стал ловко взбираться наверх, понял: помимо прочего, это своеобразная наружная лестница. Вскоре все трое уже ползли вверх по стене, напоминая запутавшихся в паутине насекомых. На пути Зигфрида, лезшего выше всех, оказалось окно-бойница. Заглянув туда, воин полез выше. Следом прополз Слава. Поравнявшись с бойницей, Книжник не удержался и тоже заглянул туда.

Любопытство едва не стоило ему жизни.