Кремль 2222. ВДНХ

Стоило сделать усилие, чтобы заставить себя подойти поближе к тому, во что превратили Смотрителя. Даже глядеть на него было больно. Наверное, тело еще не закончило чудовищную трансформацию. Тело буквально висело в мешанине жил и пульсирующих сосудов – все это тянулось к потолку и стенам, соединяясь в единое целое с бесконечно сложной сетью, смыкающейся в сердце тотема. Оно дергалось и неестественно двигало отдельными участками тела, кожи, мышц – как будто кто-то проводил бесконечные тесты на работоспособность создаваемого живого «устройства».

Уже был ясен замысел жестоких «фантазеров»: трехметровое, с мощным хвостом тело напоминало формой велоцераптора, но имело куда более мощные лапы с острыми когтями, напоминающими, однако, человеческие. Наверное, эти жуткие руки должны были сохранить способность держать оружие. Самым страшным было лицо – именно лицо, еще не закончившее превращение в звериную морду и сохранившее знакомые черты. Самая ужасная морда не так страшна, как изуродованное знакомое лицо. По лицу было видно, какие муки испытывает якобы мертвый человек… Бывший человек.

– Как же так, Смотритель… – проговорил Книжник. – Как же тебя угораздило…

Коснулся ладонью ледяной липкой кожи – и отпрянул от неожиданности: монстр дернулся, попытался повернуть голову в его сторону, открыть глаза – было видно, как двигаются зрачки под веками. Не вышло. Наверное, существовало ограничение, какой-то блок на движения, не нужные хозяевам. Как и любого робота, даже биологического, этого жуткого «гомункулуса» еще предстояло «включить». Хотя это существо правильнее было бы назвать «антигомункулусом» – настолько он был чужд человеческой природе.

– Ты слышишь меня, Смотритель? – осторожно спросил Книжник.

Монстр снова вздрогнул – наверное, узнав свое имя. Но семинарист не питал иллюзий: по-видимому, это остаточные рефлексы. Кобра свое дело знает – зачем ей воины, обремененные воспоминаниями? В бою не нужна личность – нужны рефлексы и пренебрежение к собственной жизни.

– Ладно, – пробормотал парень. – Тогда я пойду. Надеюсь, ты уже ничего не чувствуешь. И это к лучшему…

– Боль… – прогудел низкий голос.

– Что?!

– Боль… Холод… Страх…

Стало не по себе. Голос звучал как будто из могилы. Впечатление усиливалось тем, что чудовище даже не открывало пасть. Пересилив себя, Книжник погладил холодную кожу в районе мощной шеи. Передернуло: пальцы ощутили пульсацию какой-то мелкой жилки.

– Как мне помочь тебе, друг?

Огромное тело содрогнулось – и под дрожащими веками приоткрылся глаз. Совершенно человеческий. Глаз Смотрителя.

– Убей меня, – прогудел голос. – Убей.

Это уже было слишком. Попятившись, парень споткнулся, упал – прямо в переплетение жил, опутавших соседнего монстра. Порвался какой-то сосудик, кровь тонкой струйкой брызнула прямо в лицо. Раздалось раздраженное рычание. Сдерживая вопль, семинарист вскочил на ноги – и бросился искать выход. Словно почувствовав его страх, вокруг все зарычало, завыло, заходясь в визге.

Он и сам не понял, как оказался в отведенном ему для ночлега закутке. Упал и забылся в тревожном сне, пытаясь отгородиться от страшных картин этого дня.

Тщетно. Эту ночь он провел наедине со своими кошмарами.

Глава девятая. Ристалище

Проснулся он мгновенно: лицо ощутило холод железа.

– Не дергайся! – произнес женский голос. – Без ушей останешься.

Проморгавшись, краем глаза он увидел лезвие мачете, маячившее в опасной близости от виска. Сфокусировал взгляд – рукоять оружия сжимала усеянная татуировками крепкая женская рука, в свою очередь принадлежавшая той самой хмурой девице, верной подручной Кобры.

– Вставай, собирайся, – приказала девица. – Быстро.

Кряхтя, как старик, он поднялся. В голове еще шумело от собственного крика – не отпускал образ Смотрителя в теле монстра, которого он убивал по его просьбе самыми изощренными способами – и который раз за разом возвращался во сне. И просил убить его снова.

Что-то было и в атмосфере этого места. Только резкий дурман базы «Химия» сменили тяжелые ароматы незнакомых растений, не менее наркотического свойства. Похоже, тотемы действовали по одной схеме – через органы чувств подчиняли людей своей воле, заставляя служить себе и уже не отпуская до самой смерти.

– Куда собираться? – вяло спросил Книжник.

– Узнаешь, – неприветливо бросила девица. Кто ее знает, с чего это у нее вечно перекошенное лицо: то ли с первых минут невзлюбила пленника, то ли ей не досталось достаточно красоты от местного тотема?

Много времени на сборы не требовалось – разве что натянуть куртку, что в свернутом виде служила ему подушкой. Спал он прямо на полу-газоне, что неожиданно оказался самой комфортной «постелью» в его жизни.

– Возьми!

Книжник с удивлением смотрел на предметы в руках девицы. Его меч, пистолет Смотрителя.

– В магазине оставалось всего два патрона. Я набила его до полного, – сообщила девица. Голос ее стал мягче, как будто речь об оружии добавляла ей нежности.

Имея представление о ее характере, это можно было принять за флирт.