Кремль 90-х. Фавориты и жертвы Бориса Ельцина

— Пакет акций, который был передан в залог, — 38 % — впоследствии продавался на аукционе. После его приобретения была проведена реальная эмиссия акций предприятия, в результате чего доли всех акционеров изменились. В этом участвовали и международные фонды, которые являлись держателями акций «НН». При этом не были ущемлены интересы ни одной из групп акционеров. Я вам так детально объясняю это, чтобы подчеркнуть, что нет никаких шансов оспорить эту эмиссию. Она на 100 % законна и защищена, поскольку затрагивает интересы огромного числа акционеров (их несколько десятков тысяч). Я уже сказал, что у нас было 38 % акций, а для контроля, как известно, нужен 51 %. Поэтому довольно большое количество акций докупалось на рынке. При этом проводилась конвертация привилегированных акций в простые, которая с юридической точки зрения тоже абсолютно законна. Поэтому механическим путем отобрать акции очень сложно. Нельзя к добросовестным приобретателям бумаг предъявлять какие-либо претензии. Если у прокуратуры появится желание изъять акции, то в результате анализа ситуации они поймут, что имеют дело с огромным количеством добросовестных приобретателей, которые ни в чем не виноваты. И это будет проблемой для всего фондового рынка России и всего инвестиционного климата страны. Ведь инвестор не хочет иметь дело с прокуратурой, он хочет действовать в соответствии с законом и быть уверенным, что у него ничего нельзя забрать. Я думаю, что когда президент или другой чиновник говорит о недопустимости передела собственности, то имеется в виду невозможность возникновения хаоса и ситуации, когда эта собственность оказывается незащищенной. Нельзя разрушать экономические устои и преследовать за добросовестно приобретенную собственность.

— Однако среди ответчиков иска прокуратуры государственные организации — РФФИ и МГИ. Не кажется ли вам, что это попытка поставить под сомнение именно государственную политику в области приватизации?

— Эти организации выступают ответчиками, поскольку они были сторонами договоров, которые заключались по результатам залоговых аукционов. Итоги любой сделки можно оспаривать в суде, несмотря на названия организаций. В самом факте подачи такого иска нет ничего удивительного. Через пять лет к такому явлению мы будем относиться совершенно спокойно. Сейчас, к сожалению, часто возникают сомнения, что такого рода дела могут рассматриваться непредвзято, без давления и вмешательства кого бы то ни было, конкурентов или государства. В обществе невысока вера в то, что можно существовать в правовом пространстве, и в этом, мне кажется, природа этих опасений. И бизнес-сообщество, причем не только российское, но и зарубежное, заволновалось потому, что нет уверенности в том, что все ограничится правовым разбирательством. В нашей стране происходило много событий, которые трудно назвать правовыми. У людей существует «память тела», поскольку со многими уже поступали несправедливо. Но я считаю, что мы свои интересы можем защитить.

И я не вижу никакой проблемы в том, чтобы отстоять нашу позицию в суде и закрыть это дело навсегда…»

(Журнал «Коммерсант», июль, 2000 г.).

«Главный аграрий» Александр Смоленский

На одном из снимков, сделанных в Кремле, они втроем — самодовольный царь новой России Борис Ельцин и расплывшиеся в верноподданнических улыбках, переполненные радостными чувствами «новые русские» — Борис Березовский и Александр Смоленский. Особенно счастлив Смоленский. Его луноподобное, холеное лицо буквально озарено, и даже рыжие усы, будто червонное золото, излучают свет. На втором снимке тоже троица. Только сделана маленькая, понимаешь, р-рокировочка — место Березовского занял ухмыляющийся Чубайс. Смоленский и здесь — будто на седьмом небе!

Нет, фотографы не просили их позировать, да и надо быть недюжинными актерами, чтобы так сыграть! Наоборот, объектив выхватил и запечатлел на пленку лишь мгновение из повседневной жизни постсоветского хозяина Кремля и особ, приближенных к трону, — они вершили общее дело… Как же не радоваться тому же Смоленскому, который чуть ли не из тюремной зоны шагнул прямо в Кремль и водил компанию с самим Президентом России. Как-то он признался: «Я люблю Ельцина и поддерживаю его с того времени, когда он светил еще совсем маленьким огоньком».

…В кабинете Александра Павловича в «СБС-Агро» на самом месте, рядом с дорогими картинами (Смоленский коллекционирует живопись, считается, что у него самое большое в стране собрание картин, в котором три тысячи полотен, — жемчужин русского искусства), висел обыкновенный советский рубль. Одно время новые русские его обзывали деревянным, рыжим, но на рубль можно было кое-что купить: булку хлеба, кусок колбасы, можно было, наконец, пообедать в столовой.