Читаем Кремлевская жена полностью

Кремлевская жена

Я подскочила к книжным полкам, поискала глазами и тут же нашла длинный ряд из двенадцати маленьких светло-коричневых томиков подарочного издания Пушкина – каждый томик был в аккуратной картонной коробочке, как в футляре. Я лихорадочно сняла шестой том, вытащила книжку из коробки, открыла. В книге был конверт, в конверте – деньги. Не так уж много – всего сто двадцать рублей. Нежирно вы живете, майор Гольдин, сразу видно, что взяток не берете, да и с кого вам брать?! Не с Ларисы же Горячевой! Но на передачу мне хватит. А теперь самое главное: найти, в какой Саша тюрьме.

Я сняла телефонную трубку и опять – который раз за сегодня! – набрала «02». В конце концов не мог же Власов по всем отделениям милиции разослать приказ о разжаловании старшего лейтенанта Анны Ковиной и увольнении ее из милиции! Это не так делается, его приказ ушел только в Полтаву…

– Алло, – сказала я в трубку деловым тоном, – это старший лейтенант Ковина, следователь Полтавского угро. Площадь Революции – это у нас в Москве к какому району относится?

– К Свердловскому… – ответила милицейская телефонистка.

– Тогда мне дежурного по Свердловскому району.

– Соединяю.

И в трубке почти тотчас прозвучал мужской голос:

– Милиция. Старший лейтенант Курчаткин слушает.

– Добрый вечер, товарищ Курчаткин. Это следователь Ковина из Полтавского угро. Не в службу, а в дружбу – не окажете ли услугу?

– А что такое? – настороженно спросил голос.

– Да вот у нас ЧП, понимаете. Гоняемся в Полтаве за вооруженной бандой и вышли на одну наводку. И я по этой наводке прилетела в Москву допросить одного человека. Но надо же случиться такому совпадению – оказывается, его как раз сегодня замели в вашем районе, на площади Революции. Чижевский Александр. Не глянете, где он под следствием содержится, а, милый?

– Мы таких справок по телефону не даем…

– Да я знаю! Знаю! Мы в Полтаве тоже таких справок не даем. Но мне его допросить надо срочно! Выручи, старлей!

– А вы что – порядка не знаете? Езжайте на Петровку, к дежурному по городу.

– Да некогда же мне, милый! На Петровке пока заявку оформишь, пока прождешь…

– Ничем не могу помочь, извините.

И – отбой.

Вот сука! «На Петровку»! Как будто я без него не знаю! Но в том-то и дело, что на Петровке – Котов и Белоконь, которого я матом послала. Как же быть, елки-палки?

Впрочем, советские следователи не сдаются! Даже разжалованные! В конце концов в Москве всего три СИЗО – следственных изолятора, в которых держат до суда: «Бутырки», «Матросская тишина» и «Лефортово». И уже через двадцать минут, обзвонив «Матросскую тишину» и «Бутырки», я закадрила дежурного по «Лефортово» капитана Рашидова.

Кавказский человек, он не устоял против моего грудного голоса с глубоким и томным придыханием:

– Рашидов? Знакомая фамилия. Вы, случайно, не кончали Воронежское высшее?

– Нет, дарагая! – отвечал он с кавказским акцентом. – К сожалению, не канчал. Но мне ваш голос тоже зынаком. Ви не были на афицерских сборах в Мытищах? Ви такая високая брюнетка…

Пофлиртовав еще пару минут и почти договорившись о свидании, я сказала, что все зависит от того, как скоро я допрошу Александра Чижевского, арестованного сегодня на площади Революции. Без этого ни о каком свидании не может быть и речи.

– К сожалению, дарагая, у нас его нет, – с явным огорчением сказал Рашидов. – И ни в адной масковской тюрьме ви его не найдете – на это могу сразу паспорить!

– А где же он? На Лубянке? – вырвалось у меня.

– Тоже нет. Теперь политических в тюрьмах не держат. А то из-за этой гласности их родственники каждый день демонстрации устраивали, а иностранцы это на пленку сынимали. А теперь – все, у нас в тюрьмах нет палитических! И – никаких демонстраций, тихо. Даже есть время с интересной женщиной пагаворить…

– Мне ваш голос тоже нравится, товарищ Рашидов! – И я взяла быка за рога: – Давайте так, дорогой: вы мне скажете, где найти Чижевского, и тогда сразу, как только я его допрошу, мы встречаемся. Договорились? – Только я назначаю место! – тут же поспешил Рашидов.

– Конечно! Я не сомневаюсь, что это будет не самый худший ресторан в Москве…

– Гм! – прокашлялся Рашидов. – «Баку» устроит?

– Вполне устроит!

– Завтра в восемь?

– Годится!..

– Теперь бери карандаш, дарагая! Пиши! – уже по-свойски распорядился Рашидов. – По Павелецкой дороге едешь до остановки «Пески». А там спрашиваешь Филановский монастырь. В этом монастыре теперь лечебный изолятор для алкашей. Все ясно?

– Ясно! – тут же прозрела я. – Спасибо, дорогой, целую!

И действительно, до чего же просто – держать политических не в тюрьмах, а в лечебно-трудовых изоляторах для алкашей. Ни один западный журналист не допрет!