Креншоу

– Нет уж. Я это все уже проходил. – Папа улыбнулся, но мне его улыбка показалась фальшивой. – Уж лучше я устрою небольшой концерт, чем простою у какой-то конторы в бесконечной очереди за еще одной подачкой.

Мы заехали за аптеку. Папа нашел в мусорном контейнере симпатичную чистую коробку.

– Собираешься сделать табличку с просьбой о подаянии? – спросил я. Папа то и дело заводил с мамой этот разговор с тех пор, как мамины деньги украли.

– Учитывая, что я собираюсь напеть нам на ужин, – сказал он, разрывая коробку на куски, – предпочитаю называть это просьбой о наградных.

– Что такое «наградные»? – спросил я.

– Это как чаевые. Деньги, которые даешь кому-нибудь вроде официанта, – пояснила мама. – В молодости мы с папой часто устраивали уличные выступления, пока у нас не начались официальные концерты. Так делают многие музыканты.

– Я овладел этой наукой в совершенстве, – сказал папа. – В первую очередь нужна картонная табличка. Потом – оживленный перекресток. Лучше всего выбрать место рядом со светофором, который подолгу горит одним цветом.

– Может, есть смысл взять с собой Арету, – предложила мама.

– Люди любят собак, – сказал я папе. – Думаю, с ней тебе удастся заработать куда больше денег.

– Могу я одолжить у тебя маркер, Джексон? – спросил папа.

Я передал ему свой синий маркер.

– А тот парень на углу, у супермаркета, – напомнил я папе. – У него есть щенок.

Папа изучающе смотрел на картонный прямоугольник:

– Никакого щенячьего реквизита.

– Напиши хотя бы «храни вас Бог», – посоветовала мама. – Все так пишут.

– Нет уж. Реальность такова, что у меня нет совершенно никаких сведений о Божьих планах.

Мама вздохнула.

Папа нацарапал что-то на картоне, словно куда-то торопился. Потом показал нам табличку и спросил, что мы думаем.

Я ответил не сразу. Во втором классе у моего папы была двойка по чистописанию – предмету, который учит выводить буквы красиво и правильно. С годами папины навыки не улучшились.

– Что тут написано? – спросил я.

– «БЛАГОДАРСТВУЮ».

– Очень похоже на «БЛАГОДУРСТВУЮ».

Папа пожал плечами:

– Тем лучше.

Двадцать пять

Мы подъехали к оживленному перекрестку и припарковались около «Старбакса». День был холодный и дождливый.

– Ты не передумал? – спросила мама. – Давай я пойду с тобой.

– Это будет не первый мой уличный концерт, – ответил папа. – Тебе со мной нельзя. Кто-то должен остаться с детьми.

Мы сидели в мини-вэне и ждали, глядя, как папа пересекает улицу с табличкой и гитарой, но без Ареты.

Папа встал на разделительной полосе рядом со знаком поворота налево. Табличку с надписью «БЛАГОДАРСТВУЮ» он прислонил к открытому гитарному футляру.

Как он поет, мы не слышали – движение было слишком активным.

– Ему надо бы войти с аудиторией в зрительный контакт, – сказала мама.

На светофоре загорелся красный свет, и рядом с папой выстроилась очередь из машин. Кто-то бибикнул, и папа стал искать просигналившего взглядом. Водитель такси передал ему немного денег.

Когда на светофоре в следующий раз загорелся красный, водитель пикапа протянул папе пригоршню монет. Когда загорался зеленый, люди в основном просто проезжали мимо, глядя прямо перед собой на дорогу. Но некоторые улыбались или кивали.

Красный. Зеленый. Красный. Зеленый. Прошел час. Потом папа, весь пропахший выхлопными газами, вернулся к нам в мини-вэн. Он высыпал маме в ладони несколько скомканных купюр и монет:

– Жалкие семь баксов и мелочь.

– Да, дела идут не очень бойко, – сказала мама. – Люди не любят опускать окна, когда идет дождь. – Она посмотрела на мокрые доллары. – Мы можем повторить попытку у магазина. Может, место неудачное.

Папа покачал головой:

– Может, затея неудачная.

– Дождь нам нужен, – сказал я. – Он спасет нас от засухи и всего такого.

– Верно, – одобрил папа. – Давайте видеть плюсы, как Джексон.

Вскоре дождь ослабел до измороси. Мы поехали в парк, чтобы мама и Робин подышали свежим воздухом. Мама сказала, что Робин уже с ума сходит от постоянного сидения взаперти.

Мама спросила:

– А ты, Джексон, не хочешь пойти с нами? – Она расстегнула ремни детского кресла.

– Нет. Слишком мокро, – ответил я.

– Вы обе промокните до нитки, – предупредил папа.

– Робин уже нервничает, – сказала мама. – Мы высушим одежду на крыше машины, когда выглянет солнце.

– День становится все лучше и лучше, – заметил папа.

Мама наклонилась и поцеловала его в щетинистую щеку.

– Замечательный день, – сказала она.

Я остался в нашем мини-вэне вместе с папой. Арета, от которой немного воняло, спала сзади.

Я решил сделать папе новую табличку. Получше, как та, которую мама изготовила для нашей ванной.

Я отодрал немного картона от моей спальной коробки. Потом изобразил улыбающуюся рыбу, сидящую в каноэ. Она держала удочку, а на голове у нее была шляпа с большими обвисшими полями.

Большими буквами я написал: «Я БЫ ЛУЧШИ НА РЫБАЛКУ СХАДИЛ».

Папа дремал на водительском сиденье. Глаза его были закрыты, но он не храпел. Поэтому я знал, что он только притворяется, будто спит.

Я тыкнул в него картонкой:

– Пап, в следующий раз попробуй вот это.