Креншоу

Спустя примерно час к нам пришел хозяин нашего дома. С конвертом. Он обнял маму, пожал руку папе и сказал, что очень хотел бы, чтобы все было иначе. Я знал, что за бумага лежит в конверте, потому что видел, что на нем написано.

А написано на нем было вот что: «УВЕДОМЛЕНИЕ О ВЫСЕЛЕНИИ». Это означало, что мы должны съехать из нашего дома.

Папа прислонился спиной к стене. Сидеть было уже не на чем.

– Дети, – начал он, – кажется, нам предстоит небольшая поездка.

– К бабушке? – спросила Робин.

– Не совсем, – вздохнула мама, захлопывая дверцу буфета.

Папа опустился на колени рядом с Робин. Ему пришлось опереться на трость, чтобы не упасть.

– Нам придется переехать, доченька. Но будет весело. Сама увидишь.

– Ты говорил, все будет хорошо, Джекс, – пробурчала Робин, сверля меня взглядом. – Ты соврал.

– Я не врал, – соврал я.

– Джексон не виноват, Робин, – сказала мама. – Не вини его. Вини нас.

Дальше я слушать не стал. Я побежал к себе в комнату. Креншоу лежал у меня на кровати.

Я сел рядом. Когда я зарылся лицом в его шерсть, кот не стал возражать. Он громко замурлыкал.

Я поплакал, но не долго. В этом не было особого смысла.

Когда-то я читал книгу под названием «Почему кошки мурлыкают и другие кошачьи тайны». Оказывается, никто точно не знает, почему же кошки мурлыкают.

Удивительно, как же много взрослые не знают.

Сорок четыре

В четыре часа дня Марисоль подошла к нашей двери. На ней были шлепанцы и пижама в цветочек. С ней были таксы Гаучеров, Хельмут и Хельга.

– Ты что, забыл? – спросила она. – Ты должен был меня встретить!

Я извинился и взял поводок Хельмута. Мы пошли по тротуару, и я с удивлением увидел перед нами Креншоу. Я удивился не так сильно, как день или два назад. Но все же. Креншоу плавно шел вперед на задних лапах, иногда делая колесо или стойку на передних.

Я не знал, как сказать Марисоль о причинах нашего переезда. Я ей никогда не рассказывал о наших проблемах с деньгами, хотя она могла и догадаться, например, по тому, что я никогда ее ничем не угощал, когда она заходила в гости, или по тому, что мои вещи всегда были чуть-чуть мне малы.

Я не совсем лгал. Скорее я умалчивал о некоторых фактах и фокусировался на других. Не специально, конечно. Мне нравились факты. И Марисоль они нравились. Но иногда делиться фактами слишком тяжело.

Я решил рассказать Марисоль что-нибудь о больном родственнике, о том, что нам нужно за ним ухаживать, и о том, что это все выяснилось совершенно внезапно. Но только я начал говорить, Креншоу склонился ко мне и шепнул мне на ухо:

– Правду, Джексон.

Я изо всех сил зажмурился и досчитал до десяти. Медленно досчитал.

Казалось, десяти секунд мне хватит на то, чтобы перестать сходить с ума.

А потом я рассказал Марисоль все. Рассказал, как я часто переживал из-за денег, как мы порой голодали, как я боялся будущего.

Мы шли к школьной площадке. Креншоу поспешил вперед и скатился с горки. Съехав, он посмотрел на меня и одобрительно кивнул.

А потом я, сам не зная почему, сообщил Марисоль еще один факт.

Я рассказал ей о Креншоу.

Сорок пять

Я ожидал, что Марисоль назовет меня сумасшедшим.

– Послушай, – сказала она, сев на колени, чтобы почесать Хельгу за ухом. – Мы не знаем всего. Я не знаю, зачем моим братьям рыгать, когда они учат алфавит. Не знаю, почему мне нравится строить. Не знаю, почему не существует конфет M&M’s всех цветов радуги. Зачем тебе непременно нужно все понимать, Джексон? Мне вот нравится, когда что-то непонятно. Мир от этого становится интереснее.

– Наука строится на фактах. Жизнь строится на фактах. А Креншоу – это не факт. – Я пожал плечами. – Когда понимаешь, как что-нибудь случается, можешь повлиять на то, чтобы оно повторилось. Или не повторилось.

– Ты хочешь, чтобы Креншоу ушел?

– Да, – громко сказал я. А потом добавил тише: – Нет. Не знаю.

Марисоль улыбнулась:

– Вот бы и мне его увидеть.

– Он черный. С белым. Пушистый, – сказал я. – Ужасно высокий.

– А что он сейчас делает?

– Отжимания на одной лапе.

– Правда?

– Да. Послушай, знаю, это все звучит бредово, – простонал я. – Ничего страшного. Вперед, вызывай психиатра. Сдай меня в психушку.

Марисоль ударила меня кулаком в плечо. Изо всех сил.

– Ау! – вскрикнул я. – Ты чего?

– Не зли меня, – сказала она. – Послушай, если бы меня что-нибудь в тебе пугало, я бы тебе прямо сказала. Я твой друг. Но по-моему, ты не сходишь с ума.

– По-твоему, не стоит беспокоиться, если гигантский котенок принимает пенную ванну у тебя дома?

Марисоль сморщила губы, будто только что съела лимон:

– Помнишь, как во втором классе к нам в школу на праздник пришел маг?

– Он был совсем никудышный, – засмеялся я.

– Помнишь, как ты прокрался за сцену и разгадал его фокус с кроликом? – продолжила Марисоль. – А потом рассказал всем, как именно он появляется?

Я ухмыльнулся:

– Я сразу все понял.

– Но ты лишил нас волшебства, Джексон. Мне нравилось думать, что маленький серо-белый кролик появлялся в шляпе мага чудом. Мне нравилось верить, что это волшебство.

– Но это было не оно. У него в шляпе была дыра, и…

Марисоль заткнула уши.