Креншоу

– Боюсь, ты привил мне некоторые собачьи черты. – Креншоу даже содрогнулся от отвращения. – Иногда мне хочется… изваляться в чем-нибудь вонючем, в мусоре, например, или потереться о мертвого скунса.

– Собаки делают так, потому что…

– Да знаю я почему. Потому что они идиоты. Но ты никогда, никогда не увидишь, как представитель семейства кошачьих падает так низко.

Я сел. Желтоватый месяц на небе был очень тонким.

– Я больше ничего в эту смесь не добавлял? – засмеялся я, обернувшись к коту.

– Ну, иногда я думаю, что во мне есть немного от рыбы, – ухмыльнулся Креншоу. – Я очень люблю воду.

Я вспомнил себя в первом классе:

– Мне нравились рыбы, когда мне было семь. У меня жила золотая рыбка по имени Джордж.

– Конечно, – согласился Креншоу. – Ты тогда любил самых разных животных. Крыс, ламантинов, гепардов. И много кого еще… – Он застонал. – И летучих мышей. Неудивительно, что порой я сплю вниз головой.

– Извини, – сказал я, не в силах сдержать улыбку.

– Ты еще хотя бы животными интересовался. – Креншоу лизнул лапу. – У меня был один неплохой приятель, так вот, он весь состоял из мороженого. Жару терпеть не мог.

– Погоди-ка, – сказал я, обдумывая его слова. – Хочешь сказать, ты знаком с другими воображаемыми друзьями?

– Конечно. Коты предпочитают одиночество, но это не значит, что мы совсем асоциальны. – Креншоу зевнул. – Я знаю Вупс, воображаемую подружку Марисоль. И друга твоего папы.

– У моего папы есть воображаемый друг? – вскричал я.

– Это не такое уж необычное явление, Джексон. – Креншоу снова зевнул. – Чувствую, меня клонит в сон.

– Стой, – взмолился я. – Пока ты не уснул, расскажи мне о папином друге.

Креншоу закрыл глаза:

– Кажется, он играет на гитаре.

– Кто, папа?

– Нет же. Его друг. И на тромбоне тоже, если я верно помню. Он пес. Тощий такой. Смотреть особо не на что.

– А как его зовут?

– Как-то на «Ф». Обыкновенное имя такое. Франко? Фиджи? – Креншоу защелкал пальцами, что коты делают не так уж часто. – Финиан! – воскликнул он. – Точно, Финиан. Славный малый, хоть и пес.

– Финиан, – повторил я. – Креншоу, а где ты, когда ты не со мной?

– Ты бывал когда-нибудь в учительских? – спросил кот.

– Заглядывал. Нас туда не пускают. Видел там множество чашек для кофе и мистера Дестефано, который дремал на диванчике.

– Представь огромную учительскую, в которой много-много людей. Все они ждут, дремлют, рассказывают друг другу истории о несносных или чудесных детях. Вот там я и пребываю. Жду – вдруг понадоблюсь тебе?

– И больше ты ничего не делаешь?

– Это не так уж и мало. Воображаемые друзья – как книги. Нас придумывают, нами наслаждаются, нам загибают страницы, нас мнут, а потом убирают до тех пор, пока мы снова не понадобимся.

Креншоу перевернулся на спину и закрыл глаза. Факт о кошках, который хорошо бы знать, – они оставляют живот открытым, только когда чувствуют себя в полной безопасности.

Воздух наполнился урчанием Креншоу, похожим на шум газонокосилки.

Сорок семь

В прошлом году, в четвертом классе, госпожа Мэлон рассказала нам интересный факт о летучих мышах. Летучие мыши, сказала она, делятся друг с другом едой.

Она рассказывала о летучих мышах-вампирах, о том, как они сначала впиваются в тела млекопитающих под покровом ночи. Они не просто понемногу посасывают их кровь. Они скорее напиваются ей досыта, и это невероятно. Но самое невероятное происходит дальше: когда мыши возвращаются к себе в пещеру, они делятся едой с теми неудачниками, которые так и не нашли, чем подкрепиться. Они фактически изрыгают теплую кровь прямо в рот голодным собратьям.

Если не это самый крутой факт о животных, то какой же?!

Госпожа Мэлон сказала, что, возможно, летучие мыши – альтруисты, то есть они с охотой помогают другим мышам, даже если это рискованно. По ее словам, некоторые ученые с этим соглашаются, а некоторые – спорят по этому поводу.

Ученые вообще любят спорить по самым разным вопросам.

Потом госпожа Мэлон посмотрела на меня. Хоть и шла всего третья неделя учебы, она уже выделяла меня среди остальных.

– Джексон, – сказала она. – Может, именно ты и начнешь научный спор на тему «Добры ли летучие мыши?».

Я ответил, что, наверное, нет, потому что мне хотелось изучать гепардов, или ламантинов, или собак, но пообещал держать летучих мышей в голове в качестве запасного варианта.

В тот день госпожа Мэлон рассказала о летучих мышах кое-что еще.

Она сказала, что порой задается вопросом: неужели летучие мыши гораздо человечнее, чем сам человек?

Сорок восемь

Той ночью я кое-что понял.

Я не смогу поехать с семьей.

Я не вынесу того, что нам снова придется жить в мини-вэне.

Мне не хотелось снова все время волноваться.

Оставался только один вариант. Нужно было убежать.

Путешествие предстояло небольшое. Следовало спросить у Марисоль, нельзя ли пожить у нее. Оба ее брата уехали в колледж. Места у нее дома было много. Я мог бы помогать по хозяйству.

Из вещей мне собирать было особенно нечего. Я взял подушку, пакет с памятными вещами, кое-что из одежды и зубную щетку.