Крестьянские восстания в Советской России (1918—1922 гг.) в 2 томах. Том первый

В Тюменской губернии в январе 1922 г. в ходе проведения 14 сессий ревтрибунала только за три дня были приговорены к принудительным работам 760 крестьян. Подобные явления не были особенностью только Тюменской губернии. В Томской области ревтрибунал выносил решения о конфискации имущества неплательщиков[565]. Выездные сессии ревтрибунала и нарсуда против неплательщиков продналога осенью 1921 г. и зимой 1922 г. практиковались повсеместно по стране. Принудительные и репрессивные меры при взимании продналога осуществлялись при помощи вооруженных отрядов. Отмечалось, что успешное выполнение продналога происходило в местах расположения воинских частей. Власти закрывали и опечатывали мельницы до выполнения продналога. Неплательщики продналога подвергались арестам. Ходатайства о снижении налога не принимались. В Одоевском уезде Тульской губернии в деревнях Драково, Надеждино, Братьково начальник уездной милиции, он же начальник продотряда Брызгалович и уездный продработник Игнатов избивали председателей исполкомов, крестьян, пьянствовали и собирали для себя продукты. В деревне Братьково крестьяне, собравшиеся на сход, были загнаны в сарай и избиты плетьми

[566].

Величина продналога, как и ранее продразверстка, часто не соответствовала реальным возможностям крестьян: приоритет заключался в потребности получения продовольствия любой ценой. Именно этим обстоятельством можно объяснить заметный разрыв между заданиями и их реальным выполнением. Сбор продналога в 1921 г. не соответствовал плану. Так, в Тамбовской губернии за весь 1921 г. собрали лишь 60% хлеба[567]

. Административная система продемонстрировала собственную неэффективность и затратность: в Гжельском уезде Тверской губернии работали одновременно работали 4 местных нарсуда, 2 сессии губсовнарсуда и сессия ревтрибунала. Но план по налогу так и не был выполнен – причина заключалась в объективной факторе – неурожае. Крестьяне были вынуждены покупать хлеб на базаре для выполнения налога. В Тверской губернии осенью 1922 г. были отданы под суд 1085 человек за неуплату налога, административные взыскания наложены на 232[568]. В 1922 г. только в Вятской губернии были арестованы 8 968 человек, в Нижегородской – 6 642, в Северо—Двинской – 5 415, в Орловской – 2 171, в Рязанской – 1 699 человек. Отданы под суд 1 085 неплательщиков в Тверской губернии, в Воронежской – 1 010

[569].

Недовольство крестьян находило свое конкретное выражение в специфических крестьянских формах сопротивления. Одной из таких форм пассивного протеста крестьян являлось сокрытие пашни (посевной площади) и скота, поскольку размер налога зависел от количества пашни на едока, обеспеченности скотом и урожайности. Сокрытие пашни и скота было массовым явлением и составляло от 10 до 20% пашни и до 50% – скота[570]

. В борьбе с этим явлением Советское государство еще более усилило налоговый пресс и ужесточило административно—репрессивные меры воздействия. Власти пытались проводить выявление и учет фактических посевов. За скрытую пашню взыскивался штраф в двукратном размере от причитавшегося за эту площадь продналога, а виновные в сокрытии посева и скота привлекались к судебной ответственности.

Сбор продналога за скрытую от учета землю порождал в первую очередь недовольство бедняков. Сокрытие от учета пашни осуществлялось беднейшим крестьянством, семьями красноармейцев, вынужденных идти на этот шаг из-за разорения хозяйств в период Гражданской войны: нечем и неначем было засеять поля. Однако план продналога устанавливался по наличию фактической земли, вне зависимости от того, сколько крестьянин мог засеять (не учитывалось наличие семенного материала, рабочего скота, инвентаря). Крестьяне—бедняки, не имея возможности заплатить продналог, продавали семенной материал и сельхозинвентарь, скот, чтобы оплатить налог. Для оплаты масляного налога покупали на базаре масло. В результате после уплаты налога беднота оставалась без хлеба и необходимых продуктов. В посевную кампанию крестьяне, за отсутствием лошадей, запрягали коров, сами запрягались вместе с женами, детьми в плуги, бороны. Чтобы сдать налог, нередко приходилось выстаивать очереди в заготконторах. Политика власти заставляла бедноту наниматься к кулакам или бросать хозяйство и уезжать в город на поиски работы и заработка. Кулак имел возможность добыть фиктивные квитанции об уплате продналога: взяточничество среди продработников получило широкие размеры.