Крестоносцы социализма

Новым и большим шагом вперед в практике «Земли и воли» стала ее связь с рабочим стачечным

движением. Землевольцы выступали на собраниях стачечников, разъясняли в своих прокламациях требования рабочих, собирали средства в фонд помощи стачечникам. Так было во время стачек на Новой Бумагопрядильне в феврале – марте 1878 и январе 1879 г., на прядильной фабрике Кенига в ноябре 1878 г., на ткацкой фабрике Шау в феврале 1879 г. В дни февральско-мартовской 1878 г. стачки на Новой Бумагопрядильне Плеханов, Попов и другие землевольцы попытались было организовать уличную демонстрацию стачечников под видом шествия с прошением к наследнику престола (текст прошения составил Попов). Удалось собрать лишь около 200 человек, которые 2 марта 1878 г. пришли к Аничкову дворцу, где жил наследник. Их встретил градоначальник А.Е. Зуров, который рассеял демонстрацию легко и остроумно, одной фразой, заявив, что наследник охотно примет прошения и все их удовлетворит, НО «подача прошений на имя наследника и государя разрешается только поодиночке и не лично, а через канцелярию». Рабочие поверили и разошлись[848]

.

«Рабочим делом» занимались и местные группы «Земли и воли». В Саратове, например, руководили рабочим кружком И.И. Майнов и А.В. Кирхнер; в Одессе вели пропаганду среди рабочих А.И. Желябов, М.Ф. Фроленко, Н.Н. Колодкевич; в Харькове организовала два рабочих кружка (на заводах Вестберга и Рыжова) Е.Н. Ковальская. В Ростове-на-Дону действовало целое «противозаконное сообщество» рабочих, устроителями которого были В.А. Осинский, М.Р. Попов, Ю.М. Тищенко. Как явствует из материалов дознания, землевольцы здесь внушали рабочим «мысли о том, что царь, его двор и правительство грабят рабочий класс, что все они живут за счет рабочего класса; что необходимо, чтобы все сравнялись, надо переменить правительство; что рабочих больше, чем других, и потому они могут все сделать; что революция во Франции все изменила и что им следует сделать так, как во Франции; что для начала улучшения быта рабочих следует устраивать стачки с целью увеличения заработной платы и уменьшения числа рабочих часов»[849]

.

В целом «рабочее дело» «Земли и воли» развивалось успешно, но в главном пункте, в том, что должно было, по мысли землевольцев, все дело венчать, а именно в привлечении рабочих к пропаганде среди крестьян, – рабочие с народниками не соглашались. К концу 70-х годов первенцы рабочей демократии в России уже не мирились с той ролью посредников между интеллигенцией и крестьянством, которую отводили им народники. Они начали осознавать историческое предназначение своего класса как самостоятельной и даже главной революционной силы и занялись созданием собственных организаций.

Первая такая организация возникла еще в 1875 г. под названием «Южнороссийский союз рабочих» во главе с народником Е.О. Заславским и в конце того же года была разгромлена. Петербургские рабочие, с которыми общались землевольцы, создали к концу 1878 г. более крупный и зрелый «Северный союз русских рабочих» под руководством слесаря В.П. Обнорского и столяра С.Н. Халтурина. Землевольцы приветствовали создание «Северного союза» как «самостоятельной социалистической организации русских рабочих, гласно вступивших на борьбу с эксплуататорами»[850] и оказывали «Союзу» помощь в устройстве касс, библиотек, кружков, сходок, стачек, в тонкостях конспирации, печатали в своей типографии и на страницах своего центрального органа документы «Союза». Однако «Союз» в двух принципиальных вопросах ушел с народнических позиций и вступил в полемику с землевольцами, после того как те попытались отечески одернуть рабочих. Члены «Союза» отстаивали самостоятельность рабочего движения и рассуждали о необходимости политических свобод[851], а землевольцы считали такие рассуждения «буржуазными». Так «Земля и воля» оказывалась по отношению к рабочим в роли курицы, которая высидела утят.