Крестовый поход

Хок стремительно сорвался с места и резко пошёл на обострение. Его рывок был неожиданным, но не сбил Донцова с толку. Он без труда ушёл от первой атаки и перешёл в контрнаступление. Мне сразу стало ясно, что он бьётся в другом стиле, пожалуй, более прямолинейном и силовом, чем Хок. Но оба противника пока выглядели равными. Они явно приглядывались друг к другу, прощупывали оборону, и их атаки были скорее пробными. Потом Хок неожиданно отступил и прошёлся вокруг противника по полудуге, меняя позицию. Донцов последовал за ним и замер, в ожидании атаки. Хок, посмотрел на него исподлобья и как-то нехорошо усмехнулся. А потом снова рванулся на противника, и вот тут закипела настоящая битва. Кинжалы сверкали яркими молниями. Движения бойцов стали стремительными и точными, но именно Хок танцевал вокруг Донцова затейливый и жутковатый танец, двигаясь всё быстрее. Донцову пришлось перейти к обороне, и тут Хок резко опустился вниз и левым кулаком ударил противника в бок. Донцов от неожиданности согнулся и замер. Его шея была в сантиметре от сглаженного острия дагассы Хока.

— Чистая победа за старпомом, — произнёс Белый Волк.

Хок недовольно мотнул головой и взглянул на Донцова.

— Ещё раз…

Тот молча кивнул, и они снова разошлись в стороны. На сей раз начал Донцов, он стремительно пошёл вперёд, нанося резкие мощные удары. Хок отклонялся и иногда рукой блокировал предплечье противника, останавливая удар, и тут же уходил назад. Донцов заметно набирал обороты, а Хок на этот раз вёл себя на удивление пассивно, пристально следя за противником, и даже не оборонялся, а скорее уклонялся от поединка. Я с интересом следила за этой игрой, потому что мне тоже нравилась такая тактика. Но за Хоком я тяги к ней не замечала, он был слишком яростен и азартен.

— Хок, я тебя дисквалифицирую, если ты будешь увиливать от поединка, — произнёс Белый Волк.

— Не вмешивайтесь, командор, — распорядилась я, неотрывно следя за поединком.

На самом деле уклоняться от боя с таким противником, как Донцов, было делом не простым. Он был быстр и искусен, отсутствие сопротивления развязало ему руки, и он уверенно теснил Хока назад. Но тот каждый раз в последний момент изящно уходил в сторону и менял позицию. И именно это сбивало с толку и раздражало. Вскоре стало понятно, что именно отсутствие сопротивления и мешает Донцову нормально биться. Его атаки уходили в пустоту, хотя противник постоянно был рядом, подвижный как пламя, и неуязвимый, как воздух. Белый Волк уже не пытался вмешиваться. Он и сам с азартом следил за необычным поединком, поняв его смысл.

И, наконец, Донцов ошибся. Стремясь, во что бы то ни стало, достать противника, он сделал резкий выпад. Хок, вместо того, чтоб, как обычно, уйти назад, резко выдвинулся вперёд и влево, после чего рука Донцова с кинжалом оказалась справа от него, мгновенно подступил к противнику, развернулся и левой рукой выбил кинжал из его руки. А после этого с изяществом танцора завершил поворот и замер, снова поднеся лезвие своего клинка к шее Донцова. Всё произошло так быстро, что финал схватки показался неожиданным, хотя мне было ясно, что ради этого изящного и предельно краткого завершения Хоку пришлось изрядно покрутиться, провоцируя противника на ошибку.

— Дагассу держат вот так, — проговорил Хок, подняв кинжал выше, чтоб Донцов мог увидеть, что большой и указательный палец пропущены сквозь кольца, образованные дужками гарда и выемками клинка. — Потому что рукоятка слишком коротка, чтоб надёжно зафиксировать руку.

— Спасибо, я запомню, — кивнул Донцов.

— Двойная победа, старпом, — проговорил Белый Волк. — На баркентине по-прежнему нет никого, кто бы лучше тебя владел кинжалом. Но, честно скажу, такого от тебя не ожидал даже я.

— Достойный противник заставляет искать новые приёмы боя, — Хок протянул руку Донцову. — Мы ещё к этому вернёмся.

— Непременно, — усмехнулся тот, пожимая его руку.

— Отличное начало тренировочного сезона, — произнес Белый Волк, провожая взглядом недавних противников, которые вместе уходили с площадки. — Кто-нибудь ещё хочет поразить наше воображение или начнём тренировку?

Я молча встала и расстегнула куртку. Все повернулись ко мне. Конечно, можно поспорить о том, допустимо ли командиру корабля в присутствии подчинённых снимать мундир, но мне не хотелось, чтоб командорские нашивки и наградные планки мелькали перед глазами моего соперника. По рядам зрителей пробежал шепоток. Понятно, зрители были заинтригованы. До меня уже доходили слухи о том, что о моих талантах ходят легенды, я даже подозреваю, кто был их источником. Но до этого лишь избранные имели возможность увидеть меня в деле.

Я уже не беспокоилась о том, какое впечатление произведу, удастся ли мне справиться с Тонни. Это не имело значения, потому что я знала, что стоит мне встать в мою любимую стойку вакигамаэ, я перестану думать обо всём, кроме боя. Вернее, я вообще перестану думать. Моё сознание станет гладким и прозрачным, как гладь озера, как поверхность зеркала. А что будет дальше, совершенно не будет иметь значения.