Крик

Это самое жалостливое письмо было приложено к договору.

– Может так и есть на самом деле?

– А тебе какое дело?

– Но «Нафта» ведь наша фирма.

– Юридически «Нафта» – это самостоятельное предприятие, которое к твоей фирме не имеет никакого отношения. И уступать просто так девятьсот миллионов ты не имеешь права.

– Но ведь все завизировали. Они же там все эти вопросы, вероятно, учли. Согласовали. У «Нафты» может правда тяжелое положение?

– А ты откуда знаешь? У тебя ведь нет никаких данных на этот счет. Между прочим, подписанты, раз они подписали, должны были предоставить тебе полное экономическое обоснование своих выводов, а не просто подписи. И не просто бумагу, что «Нафте» плохо, а соответствующие балансы за последнее время. Здесь же ничего нет.

– Ну а как не подписывать – выгонят ведь.

– А отказать нужно по-умному. Ты потребуй от них полное экономическое обоснование с приложением соответствующих документов.

– Слушай Алька, ты –гений.

– Только ты невозмутимо, спокойно и твердо. Понимаешь, ты же генеральный директор. Где обоснование, такие-разэтакие? Хозяин в Матроской Тишине, так вы вообще перестали мышей ловить? Вот так их.

Так и решили сделать.

На следующий день я как ни в чем не бывало подхожу к Федоровне. Спокойно усаживаюсь на свой стульчик и кладу договор перед собой.

– Я сейчас, – говорит она, копаясь в документах. Я спокойно и невозмутимо жду, посматривая по сторонам. В комнате сидят еще два бухгалтера. Они вели самые значительные фирмы компании.

– Вероника, о Макаровском есть какие новости? – спросила одна из них, она вела фирму Макаровского.

– К нам приходили и изъяли все документы по фирме с 2001 года. Что самое странное, изъяли документы по заработной плате. Это-то зачем? У него на фирме он, да его юрист, которого никто не видел. У него юристом адвокат какой-то работает.

– Какие новости? Всего три дня прошло. Я слышала от жены, что адвокат жалобу подал.

– А что адвокат? Раз взяли, теперь до суда не освободят. Конечно, адвокат обязан жалобу подать. Но это бесполезно. Они же его взяли не для того, чтобы выпустить.

– Я слышала, что ему в течении десяти дней должны предъявить обвинение, – говорит другая. – Если не предъявят, должны будут выпустить. Так с шефом было.

– Никто его не выпустит. Если взяли, будет до суда сидеть.

– Жене то, каково и детям.

Вот грымзы старые! Все знают. Наконец Елена Федоровна закончила со своими делами и мне:

– Подписала?

– Нет, – ответила я. – Договор сырой. Соответствующих материалов к нему нет. Пусть доработают.

– Но просили срочно. Там сроки подходят. Ты видела?

– Видела, но договор сырой.

Я положила ей на стол договор и встала.

– Но просили срочно.

– Им раньше надо было суетиться. В общем пусть доработают.

– И я пошла к выходу. Главное не поворачиваться. Спокойно и независимо. И я вышла.

6

На следующий день Федоровна позвонила и просила срочно зайти.

– Слушай, что ты делаешь? Тут столько звону было, требуют, чтобы немедленно подписала. Сама Чайка звонила.

– Пусть те, кто визировал, те и подписывают. Могу доверенность дать на эту операцию.

Удивлению Федоровны не было предела. У нее даже стекла очков запотели. Конечно, женщина она было хорошая, но и дисциплина в НК была жесткая. Даже после того как хозяин в Матросскую тишину загремел.

Я наклонилась к ней:

– По договору мы продаем векселя в четыре раза дешевле их номинала.

– Тебе-то какое дело? Они твои что ли? Хозяева так решили.

– Хозяева решили. А сидеть мне. Как Володьке Макаровскому. По его делу сидят не те, кто визы ставил. А он – генеральный директор.

Федоровна с удивлением смотрела на меня. И, вроде бы, до неё стало доходить… Она растерянно сказала:

– Но сроки подходят.

А мы с Алькой эти моменты уже проработали:

– Передай им, что фирма подаст иск в арбитраж. Вот и все.

Я спокойно встала и под ее изумленным взглядом почти величаво вышла из кабинета.

Лондон, офис НК.

С миру по нитке – нищему петля

Вице-президент НК по безопасности Лобов сумел прилететь лишь через два дня. Из-за забастовки летного состава ему пришлось ехать автомобилем в США, а уж оттуда в Лондон. Лондонское руководство НК сразу же собралось у президента Тэди Сэма в кабинете. Был так же приглашен Управляющий адвокатского бюро, взявшего на себя защиту генеральных НК, Деревянченко.

– Задерживаешься, – укорила его Чайка.

– Эти чертовы забастовщики.

– Еще скажи – этот чертов капитализм.

– И скажу. Этот чертов капитализм. С его дурацкими свободами и еще более дурацким общественным мнением. Чайка подумала, что у него опять что-то с женой. После того как в печати появились статьи о деятельности Лобова как главного киллера НК, родственники жены и сама жена, перебравшиеся в Канаду несколько лет назад, перестали смотреть на него как на бога и благодетеля и между ними стали возникать конфликты. Но вслух она сказала:

– Ну, по какому случаю мы здесь все срочно собрались, я думаю вам известно, поэтому приступим к обсуждению без вступлений.

– А что скажет наш главный адвокат? – демонстративно громко произнес Лобов. Куда смотрела наша защита?