Крик

– Ну а что, хорошие ребята. Говорят: «Скажем тебе отец прямо. С остальными олигархами обещать не можем. А этого посадим»

– И все?

– И все. А что еще может быть? Когда прощались, они сказали, что рады были познакомиться. И еще сказали: «Очень приятно, отец, видим – наш человек». Так и сказали: «Наш человек». Да ты не волнуйся, все нормально.

Он выключил мобильник, а я все стояла и стояла. Вышли из кафе Антон и Алька.

Алька спрашивает:

– Что там у тебя? Твой голос в кафе был слышен. Что случилось?

– Отец звонил. К нам следователи приходили. Он одного даже фамилию запомнил. Новиков. Это тот следователь, который изымал документы моей фирмы. Ну, я тебе рассказывала. Федоровна трубку не положила, и я слышала, как он ей представляется.

– Ну, и чего спрашивали?

– Спросили, где я, когда приеду. Спрашивали об имуществе.

– А обыск был?

– Какой обыск? – не поняла я.

– Ну обыск, ты что не знаешь?

– А чего у нас искать?

– Да это неважно, так просто у них положено.

– А я и не спросила. Сейчас позвоню.

Я стала набирать номер. Антон стоит рядом и смотрит с тревогой.

– Может мне отойти? – спрашивает.

– Слушай, слушай, – говорит Алька. – Тебе даже полезно.

Отец возник быстро, будто рядом со мной.

– Слушай, ты скажи мне, а обыск они делали?

– Да ты что, никакого обыска. Поговорили и все. Отличные ребята. Знаешь, они мне очень понравились. Правда, протокол допроса они составили, так говорят положено. Я его подписал, как положено. Про тебя сказали, что как из отпуска вернешься, чтобы позвонила, они даже телефон оставили и фамилию этого следователя, Новиков Павел Иванович. Да ты не волнуйся. Так положено.

– Никакого обыска, – говорю Альке. – Просто опросили. Говорит, как положено. Подписал протокол. Ну, говорит, так положено. Говорит, старый черт, что очень они ему понравились, мировые ребята. Его назвали за его высказывания в отношении нашего олигарха – наш человек. И что ты скажешь?

– Вроде, ничего страшного. Но почему они домой приходили? Могли ведь и в прокуратуру вызвать повесткой, как положено.

– Отец сказал, что они меня вчера спрашивали. Он сказал, что я в отпуске. А уж потом они пришли.

Антон тоже весь встревоженный, с сочувствием смотрит на меня. Неуверенно говорит:

– Я считаю, что они всех будут опрашивать. Тут ничего особенного нет. Так что ты не особенно переживай.

– Вот что, – говорит Алька. – Это действительно так положено. Раз изъяли документы, то, конечно, будут проверять и допрашивать. Но мне мама пока не звонила. Наверное, еще не добрались до наших мест. Вечером я своим позвоню. Сейчас смысла нет звонить. Но если бы у нее были, она бы уже позвонила.

7

В субботу Чайка решила нас порадовать и объявила, что руководство устраивает нам вечеринку, на которую придут все работники НК, которые работают на Кипре. Будут и другие приглашенные. Все, конечно, говорит, за счет НК. Или, как в старое доброе время, за счет профсоюза.

По этому поводу Чайка даже собрала нас у себя. Она спросила, как идут занятия, что бы мы еще хотели услышать, кого послушать. Тут опять не удержалась Алька:

– А нельзя ли послушать самого Падалку. Пусть расскажет, как там себя чувствует наш хозяин, как его настроение в отношении исхода дела. Так сказать, пожелания и рекомендации. Заодно бы и отдохнул. Погода у нас великолепная.

Все возбужденно зашумели, послышались голоса в поддержку этого предложения.

– Я не против, – ответила Чайка. – Как можно это устроить?

Она повернулась в сторону Твердолобова и Деревянченко, которые сидели за столом сбоку от нее.

– Мы, конечно, все оплатим.

– Это невозможно, – говорит Деревянченко. – Я вам сейчас постараюсь объяснить. Дело в том, что каждый адвокат защищает интересы своего клиента или доверителя. Только его и никого больше. Ваш хозяин является руководителем всей НК, а вы генеральные директора, ведущие специалисты или самой НК, или фирм НК. И у вас могут возникнуть противоречия с хозяином.

– Какие у нас с хозяином могут быть противоречия? – раздался возмущенный голос из зала. – Мы одна команда.

– Фактически это так, но в правовом плане у вас разные положения. И различные интересы. Могут возникнуть противоречия.

Тут возмущение стало всеобщим.

– Да какие у нас могут возникнуть противоречия! – поднялся с места этот мужичок, помнится, он был из Самары. – Мы же одна компания. Мы же единое целое. Вы так сказать наши отцы, мы ваши дети.

Деревянченко явно растерялся такому повороту, и пытался объяснить все с точки зрения правовых норм. Но начал повторяться и сбиваться.

И вот тут Чайка взбеленилась. Видно было, что позиция самарского мужичка ее расстроила основательно.

– А говорите, успешно проходят занятия, – набросилась она на Деревянченко. – А выходит, что ни черта не усвоили. Как так?

Деревянченко покраснел, как буряк в кастрюльке. Закашлялся, захрипел от неожиданности, что-то пытался объяснить, а Чайка спрашивает у самарского мужичка:

– У вас какая правовая форма фирмы?

– Ну как какая. Обыкновенная. Работаем, и вроде неплохо работаем.