Крик

Что такое женщина, да кто его знает? Мать, это понятно, кто-то же нас рожает. Жена, ну да, с кем-то мы ведь живем. Но в основном это тихий омут. Они хотят, но боятся. Косятся на мужиков, но шепчут себе нет, думают о сексе, но страх быть пойманной, что узнают… Женщина не признается в этом, что на стороне от мужа имеет связь. Она не признается, что ей нравится ее сослуживец, и она готова перед ним раздвинуть свои ножки. Не скажет вот так, что хочет секса, и поэтому большинство из них закомплексованы, зажаты в своих чертовых рамках приличия. Я не говорю про жирных свиней, у них только жрачка на уме, между ног все атрофировано, это просто куча ходячего дерьма.

«Я вижу женщин, — продолжал думать Валерка, — не знаю, как, но вижу, кто хочет. Пусть это будет музыкантша или билетер, балерина или музейный червяк. Вижу их, то, как они двигаются, смотрят, водят руками, садятся и улыбаются. Я читаю их мысли наперед и знаю, что они хотят».

Люба прекрасная женщина, умная, уважаю таких. Вижу в ней желание. Ее плечи скованные, она часто прикладывает руку к животу и нервозно дергает юбку, а еще ее взгляд, он говорит все. А муж ее чмо, шестерка. Мне бы его в роту, может и получилось что-нибудь из него сляпать, но он расплылся на гражданке, стал рохлей, не только телом, но и мозгами. Интересно, что сейчас будет делать Любовь Александровна, она очень рассержена. Игорь струхнул, вижу, что после того как прищучил ее мужа, отвалил на террасу.

Во мне все кипело. От безысходности я не знала, что делать. Знала, что мужики возьмут свое силой или я дам это добровольно, но они добьются своего. В первом случае мне будет хуже. Буду сопротивляться или нет, но они меня трахнут, я это просто знала. Ноги и руки тряслись, грудь еле дышала, кислорода не хватало, и голова начала кружиться. Прикрыв глаза, вернулась на террасу. Через насколько минут ко мне вернулся слух. Я почувствовала ветерок, ничего не поменялось и ничего не изменится ни сейчас, ни потом, все идет своим чередом. А может так и должно быть? Что? Сама спросила я у себя. Что должно быть?

Мысли вернулись, и уже через минуту мне стало легко. Не знаю почему, но легко, просто свежо на душе, как будто я очистилась. Такое бывает, когда, проплакавшись, очистишься, и в душе становится чисто. Нет тревог, нет переживаний, все плохие мысли остаются, но уже не больно думать о том, что произошло или еще произойдет. Ты знаешь, что никак не повлияешь на результат действия, и сейчас я знала, что это произойдет и все.

Всегда чтила супружеский союз, у меня не было связей на стороне, а ведь могла и не раз. Даже когда ругалась с мужем, когда месяцами не знала, что такое ласка, не говоря уже про секс, я все равно отрицала мысли, что могла бы это делать еще с кем-то. Считала это неправильным, может и зря, но так меня воспитала мама. А теперь муж не просто проиграл меня в карты, он мысленно меня отдал другому, а после это произнес вслух. Он согласился на то, что я могу, нет, вернее сказать, обязана заняться сексом.

От этой мысли мне стало легче. Муж расторг клятву верности, и теперь я свободна от предрассудков, от мыслей, что не могу, нельзя, нет…

Я глубоко вздохнула, легкие раздулись как шар, стало больно, медленно выпустила воздух через нос, развернулась и пошла в комнату. Подойдя к Валерке, поправила одежду, присела около него и, стараясь как можно спокойней, сказала.

— Хорошо, — голос чуть дрогнул. Подавив кашель, я продолжила. — Пойдем.

— Куда? — удивленно спросил он, и добавил. — Нам и тут будет хорошо, а?

Я посмотрела по сторонам, как будто этой комнаты раньше не видела. Петр, как побитая собака, все так же сидел в углу, я его не видела, это был не мой муж, а так, какое-то жалкое подобие мужчины, с которым раньше жила, спала и смеялась. Но это было уже в прошлом.

— Хорошо, — спокойно ответила я.

— Иди! — Сказал Валерка.

Я прекрасно понимала, к кому он обратился. За моей спиной послышался кряхтящий шум поднимающегося тела. В груди сразу все защемило, чувство обиды за себя, за его трусость, мое унижение и его бегство. Я этого не хотела, нет, только не так и не сейчас.

— Стой! — Скомандовала я. — Останься! — Валерка пожал плечами. — Пусть сидит, он не помешает.

Во мне что-то заиграло, что-то изменилось. Еще не понимала что, но это чувство меня окрылило, придало смелости, раскованности в теле и желание быть самой собой. Грехи все отпущены, нет запретов, ничего нет, только чуть пьянящая легкость в руках и желание получить свое.

— Что ты хочешь? — став на коленки, спросила Валерку.

Он заулыбался, что за противная рожа. Но мне на это наплевать, чувствовала всем телом, как он сдерживается.

— Что ты хочешь? — снова спросила его.

Где был Игорь, не знаю, но уж точно не на террасе. Он смотрел на меня, смотрел и Петр, я чувствовала это. Мне хотелось стать откровенной, развратной женщиной, которой нечего скрывать. У меня есть тело и оно такое, какое есть. И они мои зрители. Немного страшно, но это временно, надо только начать.

— Тебя, — был краткий ответ Валерки.