Крик

Да, меня! Кого же ты еще, боров, хочешь поиметь? Здесь только одна женщина, это я. И дам все, что ты захочешь, затребуешь. Разрешу тебе делать со мной все, что в твою поганую голову взбредет. Мне этого хотелось для мужа, что бы видел, в кого он меня превратил, что сделал со мной.

Я, как голодная волчица, готова была наброситься на Валерку, но не могла, еще немного боялась. Боялась Игоря. Боялась, что они меня растерзают, разорвут. Боялась боли, которую могут причинить. Несмотря на то, что я гордо выпрямилась. Просто боялась двух самцов. Валерка ничего мне не говорил. Сидеть и ждать я не могла, бездействие и эта тишина меня убивали. Встала и, быстро запустив руки под платье, стянула с себя трусы. Посмотрела на них как на тряпку и бросила в сторону.

— Иди сюда! — скомандовал Валерка.

Я вздрогнула, но именно этого и ждала. Встав коленками на диван, повернулась к нему. Что сейчас думает муж? Он смотрит, я знала это, не упустит момента, чтобы посмотреть, что буду делать. Развернулась так, чтобы Петр был как раз за спиной, мне не хотелось на него смотреть, но хотела, чтобы он видел, он ведь мой муж.

Мне казалось, что на мне уже ничего нет. Не скажу, что у меня красивое тело, я не занимаюсь спортом, и возраст дает о себе знать, жирок скопился на талии, попа стала более рыхлой, а кожа на лобке чуть потемнела.

Нагнувшись поближе к Валерке, я прошептала:

— Я боюсь боли, — зачем я только это сказала, слава богу, что слышал только он один.

— Не бойся, не обидим, — только и ответил он и тут же шлепнул меня по заднице.

Петр смотрел как его некогда любимая женщина, его жена, целуется с другим мужчиной, как он, задрав ткань платья, массировал ее обнаженные ягодицы. Его ручища тискали его жену, нагло разворачивали ее подбородок, требуя поцелуя, и она это делала. Он онемел, лишь только глаза хлопали, взирая на то, что происходило перед ним.

Петр смотрел и в какой-то момент стал осознавать, что ему это ужасно, ужасно нравится. Его жена… Значит, и он так же может нагло и бесцеремонно вести себя с ней как этот… Он вытянул шею, чтобы лучше рассмотреть, как пальцы Валерки пошли между ее ног.

Святые святых раскрылись, Петр замер, перестал дышать, пальцы похолодели. Ворота распахнулись, и ствол тут же воткнулся. Он старался не моргать, чтобы ничего не упустить, перестал дышать. Валерка дернулся, и женщина охнула. Петр представил, что это он за спиной своей жены, что это он в нее входит, а она, постанывая и виляя задом, ждет продолжения. Ствол как свая мелкими толчками стал погружаться.

Петр никогда не видел ее такой. Мог многое представить, думал и порой даже мечтал, что она однажды сделает это с другим, и он в гневе набросится на насильника. Но сейчас он сидел как мышка и нелепо пялился, как чужой член уходит в ее пещеру.

«Трахает, трахает», — эти слова как у сломанной пластинки заели в его башке. Ему позволили присутствовать, он мог только смотреть на эту сцену. Он зритель и не более того, его удел молчать и таращиться, облизываться, пускать слюну. Он уже мечтал, что сможет вот так же вечером… Но это только мечты.

Валерка сжал мои плечи и потянул к себе.

— А ты, сучка, умеешь ублажить.

Был ли это комплемент или издевка, но я ощутила себя на седьмом небе. Почувствовала, как он вздрагивал во мне, я еще расслабилась… Все…

Чем медленнее он это делал, тем сильнее возникало желание простого секса. Внутри меня буквально все извергалось, это неудержимое желание трахаться и еще раз трахаться. Я не видела его лица, оно мне было не нужно, только его руки и то, что было у него между ног.

Валерка не выдержал, схватил меня за бедра и вышел. Я вскрикнула, нет, не от боли, а от удивления, от того, что потеряла свою игрушку. Внутри все зудило, я попыталась дернуться, но Валеркина хватка была настолько жесткой, что кроме как подергать плечами я ничего не добилась. Он опять вогнал свою сваю и уже отточенными движениями, просто грубо затрясся.

Тут не пахло сексом, это было унизительно и в то же время так просто и свободно. Просто всепоглощающий трах. Я вскрикнула. Какой смысл себя сдерживать, строить из себя недотрогу, я просто женщина, у которой уже не было оков супружеской верности. Я могла себе позволить делать все, что мне вздумается.

Он входил в меня как отбойный молоток, тело подпрыгивало. Не было чувств. Даже намека на те ощущения, что я испытывала ранее, когда в паху все ныло и в груди начинало щемить. Он трясся как больной пес, который сейчас издохнет. Я не терпела, просто делала это и все. Валерка хрюкнул, завибрировал, пальцы впились в бедра. Ну все, будут синяки, почему-то холодно подумала я и ощутила, как его свая прогнулась. Он постарался еще дальше войти, но куда ему со своим стручком, я улыбнулась и ощутила слабую пульсацию. Сперма слабо выстреливала.

Все… Это была моя последняя мысль, а через несколько секунд он вывалился и его туша, довольная собой, рухнула на диван. В чем гордость этого самца, усмехнулась я, выпрямилась и слизь потекла между ног.

— Хочу еще, — спокойно сказала я и вышла на террасу к Игорю, муж меня не интересовал.