Кристалл памяти (сборник)

Перун и Зевс-Юпитер ожесточенно спорили о достоинствах и недостатках излюбленных видов оружия — молнии шаровой и молнии линейной. И, кажется, на этот раз они схватились всерьез. Юпитер, гневно нахмурив брови, с прямотой римлянина заявлял, что нет ничего лучше доброй старой линейной молнии, и тот, кто считает не так, совершенно не разбирается в оружии. Перун, уже не ухмыляясь, откинув голову чуть назад, щурил внимательные глаза и утверждал, что для поражения скрытых целей не придумано ничего лучше шаровой молнии. Никто не хотел уступать, и в ход уже шли взаимные оскорбления, Перун уже держал руку на древке своего радужного лука, глаза обоих богов метали молнии…

— Прекратите! — уже закричал Шива, но и за все время это были, кажется, его первые слова. — Прекратите, господа! Стыдитесь перед младшими богами! Ведь вы спорите об одном и том же.

Его не слушали. Холерик Зевс-Юпитер уже завелся и, согласно известной поговорке, всем своим видом показывал, насколько он не прав.

— Прекратите! — уже закричал Шива, но тщетно.

Сверкнули первые вспышки, и первые раскаты сотрясли небеса и горы. Незаметная перемена произошла на плато. Сгинули невесть куда младшие боги вместе с Тором и небо было уже не синим, а черным, ночным. Громовые удары сотрясали окрестные скалы, а вспышки молний выхватывали из мрака кипящие грозовые тучи и темные фигуры двух громовержцев. Впрочем, трудно было сказать наверняка: возможно, это были просто две скалы.

Молнии сверкали почти беспрерывно, освещая черные рваные тучи, сквозь которые местами проглядывало черное звездное небо. И вот эту мешанину светил и облаков прорезал тонкий луч, похожий на луч лазерного прожектора — Шива открыл свой третий, боевой глаз.

Еще раз послышался его гневный голос:

— Прекратите! Вы спорите об одном и том же!

VIII

Мощный удар грома заставил проснуться Вячеслава Агинского. Он открыл глаза и повернулся к окну. За окном бушевала гроза, полыхали молнии, гремели раскаты.

— Гроза, — подумал Агинский, — опять гроза, как тогда.

Он был один в комнате общежития и избегал смотреть на две пустые кровати с панцирными сетками, на которых не было ничего, кроме скатанных в рулоны матрасов.

Послышался совсем уже оглушительный раскат.

«Прямо над головой, — помыслил Агинский. — Перун ударил или Юпитер? Это же надо такому присниться! Целая космическая опера. Как там Шива кричал: «Вы спорите об одном и том же…»

С быстротой молнии пронзила его мозг некая мысль, заставившая резко сесть на постели.

— Ух ты! — сказал он вслух. — А ведь это ответ! Он вскочил с кровати и подбежал к окну.

— Ведь точно! Так оно и есть! Все сходится! Вячеслав распахнул окно, в комнату ворвались дождь и ветер. Он с наслаждением вдыхал упоительный воздух, огромным усилием воли подавляя в себе желание броситься к ближайшему автомату и звонить среди ночи следователю Холмскому.

Наконец он закрыл окно, плюхнулся в постель и заснул сном человека, сделавшего доброе дело.

IX

Утром, едва только Холмский занял свое рабочее место, пред ним предстал техник-наладчик Вячеслав Агинский.

— Я все знаю, — выпалил он, не здороваясь. — Могу вам рассказать, как все было.

Следователь невольно приподнял брови.

— Это только гипотезы или у вас есть и доказательства?

Вопрос заставил Агинского несколько приглушить тон, но уверенности не отнял.

— Нет, доказательств в обычном смысле у меня нет. Но вы послушайте и сами поймете, что иначе быть и не могло.

— Что ж… — следователь врубил диктофон.

— Последний раз мы с вами разговаривали три дня назад. И знаете, все три дня я голову ломал: что же у нас произошло? С одной стороны, я ни на секунду не мог поверить, что Колька… то есть Морозов, мог убить Лихачева, а с другой стороны… Обстоятельства действительно странные. А у вас, кстати, какие-нибудь новые факты есть?

Следователь покачал головой:

— Ничего нового. Стою на мертвой точке.

— А Морозов? Что-нибудь говорит?

— Все то же. А когда просишь объяснить все несуразицы — угрюмо замолкает, и ничего из него не выжмешь.

— Да… Так вот согласитесь, что самая простая версия, будто Лихачева действительно убила молния. То есть не прямо, а из-за того, что ключ этот после взрыва ему в голову попал.

— Да, это самое напрашивающееся объяснение, но…