Кристальный пик

Солярис встал с правой его стороны, как мой защитник, в то время как Мидир стоял с левой, а Гвидион и Ллеу — под платформой внизу. Все драконы к тому моменту уже расселись, и Медовый зал, ставший неожиданно тесным для такого небольшого количества гостей, резко замолк. Несмотря на то, что столы ломились от изысканных блюд, копченостей и сахарных десертов, никто не притрагивался ни к ним, ни к питью. Все драконы сидели недвижно и отчужденно, подозрительно косились по сторонам, словно в скамьях под ними могли быть спрятаны ловушки, а в кувшинах с соком — яд.

В воздухе повис недобрый запах огня и шторма.

Давая себе время привыкнуть к присутствующим, а им — время привыкнуть ко мне, я покосилась на Сола. Не то он был настолько уверен в моих политических навыках, не то уже успел смириться с любым исходом, но лицо его оставалось абсолютно расслабленным, будто еще чуть-чуть — и он даже улыбнется. Но взгляд, тем не менее, сохранял остроту; пронзительный, сторожащий, как у настоящего королевского зверя. По одним губам его я прочла: «Делай, что должно».

Настал тот момент, который ждали поколения драконов и людей. Тот момент, когда я могу превзойти королеву Дейрдре… Или окончательно опорочить ее.

— Да будет долог и славен ваш век, драгоценная госпожа Рубин!

Я собралась с мыслями, глубоко вздохнула, чтобы заговорить и поприветствовать собравшихся, но Шэрай опередил меня. Массивный широкоплечий дракон с длинными черными волосами и ветвистыми рогами поднялся из-за стола и едва не опрокинул его, пока протискивался мимо сородичей к моему помосту. Он что-то тащил за собой в одной руке, — нечто огромное, как хозяйственная телега, и невероятно тяжелое, судя по грохоту, с которым Шэрай поставил это на пол. То оказался сундук из железа и золотых пластин, который сам по себе стоил больше, чем все украшения Медового зала. Однако внутри он оказался и того дороже, доверху набитый драгоценными камнями. Гвидион восторженно заахал, и Ллеу пришлось схватить его за пояс, чтобы не дать тому прыгнуть на сундук с разбегу.

— Чистейшие самоцветы из глубин Сердца. По одному камню от каждого сородича, — произнес Шэрай, разведя руками над открытым сундуком, нутро которого сияло так, что запросто могло осветить собою целый зал, погрузись он прямо сейчас в кромешную темноту. — Драконы никогда не заявляются в чужие владения с пустыми руками, тем более когда их зовет королева людей и когда они хотят извиниться.

— Извиниться?..

— Драконы умеют признавать свои ошибки, и мы ошиблись, когда попытались принести вас, драгоценная госпожа, в жертву Великому Солнцу по воле Сенджу. Вы должны знать, что Детоубийца, Ядовитый и Заклейменный — отныне это все титулы, которыми он известен. Наши сердца больше не бьются ради него, но они все еще бьются в память о детенышах, коих он погубил, и о вас, королеве, оказавшейся в шаге от той же погибели. Позор нам и нашим предкам…

— Не надо. — Я прервала кланяющегося Шэрая, встала с места и шагнула к нему на самый край платформы. — Вы вовсе не опозорены. Этот позор лежит на Сенджу и моем дяде, принце Обероне. Они оба совершили непростительную мерзость по меркам обоих народов. Как Хозяйка Круга, я тоже раскаиваюсь за всю учиненную ими боль. Простите, если сможете. От имени всех людей, что были, есть и будут после.

Я склонилась перед драконами и была готова поклясться, что слышу, как ропочет на меня все человечество в этот момент. В Круге ходила поговорка: «Склонись перед врагом один раз, и тебе придется кланяться перед ним всю жизнь». Однако драконы не были моими врагами. Никто, ни один человек прежде не извинялся перед ними за все, чего они натерпелись. Значит, я должна была стать первой. Ибо если история — стрела, то королева — рука, ее выпускающая: только от нее зависит, как сильно натянется тетива и куда именно стрела полетит.

— Твои извинения не вернут нам детенышей, королева! — выкрикнул кто-то с дальних столов, кого я не смогла разглядеть из-за количества разноцветных голов и рогов, торчащих из них. — Хватит ходить вокруг да около, Шэрай сие’ше. Эта вежливость излишня и заставляет всех думать, что мы с людьми теперь в мире.

— Да, верно! — подхватила незнакомая драконица, говорящая с таким сильным шипящим акцентом, что я едва могла разобрать ее слова. Ростом под два метра и с раздвоенным хвостом, заплетенным косой, как и ее изумрудные волосы, она устремила на меня лентовидные зрачки и проурчала: — Мы прилетели сюда лиш-шь потому, что об этом просил Рожденный в Рок Солнца. Он сказал, королева Рубин нуждается в наш-шей помощ-щи…

— Так и есть, — признала я.