Критская Телица

Эфра хладнокровно дозволила взять себя в кольцо, перехватила кинжал за лезвие и внезапно метнула в глотку человеку, приближавшемуся слева. Противник захрипел, рухнул на колени, повалился ничком.

Девушка бросилась к нему, сноровистым пинком в живот заставила согнуться пополам чужеземца, изготовившегося напасть на беглянку, и рухнула сама, не сумев избежать ловкой подножки. Неприятелей было чересчур много.

Тотчас образовалась куча мала. Изумленные, остервеневшие наемники лупили упавшую по Чему попало. Эфра еще умудрилась раскровавитъ и расплющить удобно подвернувшийся нос, однако меткий удар по голове тут же отправил амазонку странствовать в темных краях беспамятства.

Схватка завершилась.

* * *

Призыв Эфры долетел — негромко, однако несомненно — до стоящей на якоре миопароны.

Этруска точно пружиной подбросило.

— Начинается, — процедил он. — Быстро поднять бортовые заслоны, быть наготове. Вы, двое, — обратился Расенна к Сигерису и Гирру, — приготовьте луки, да стрел запасите побольше.

— Распоряжаешься мною? — спросил соглядатай. — Приказы отдавать изволишь?

— Закрой пасть! — рявкнул этруск таким голосом, что наглый сотоварищ немедленно стушевался. — И целься получше, ежели не совсем разучился, пытошник паршивый! Сейчас гостьи пожалуют!

Над миопароной продольно вознеслись укрепленные на деревянных рамах полосы гиппопотамовой кожи. Гребцы и команда становились неуязвимыми для вражеских снарядов, а притихший Гирр и не на шутку встревоженный Сигерис располагались подле узких бойниц, раскладывая На палубе длинные стрелы, проверяя тетивы, проводя по ним кусочками воска.

— Якорь не выбирать, — распорядился Расенна. — Я обрублю канат.

Этруска изрядно утешала мысль о том, что уже смеркается, что до берега целых сто локтей и что, вернее всего, ни единый из предерзостных похотливцев уже не достигнет водной поверхности живым.

А стало быть, и дожидаться не будет нужды.

Но здесь архипират ошибся.

* * *

— Да брось ее к свиньям собачьим, Диоклес! Ты же слыхал: девка пустила клич! Сейчас неведомо кто примчится!

— Не примчится, — пропыхтел верзила, завязывая последний узел на ремнях, которыми обвил смуглое, безвольное тело Эфры. — Паскуда просто-напросто решила смутить нас. И, кажется, своего добилась, — фыркнул он, искоса взглянув на бледного, встревоженного Кенея.

Моряки, еще не успевшие опомниться после умелого и столь сокрушительного отпора, данного одинокой охотницей, стояли молча, переводя взоры с избитой, бесчувственной добычи на труп невезучего Пелия, и вновь устремляя глаза к девушке. Оглушающий удар пришелся по виску, правую половину лица раздуло до неузнаваемости, но Эфра дышала.

— Заберем на корабль, — промолвил Диоклес, подымаясь, — дозволим чуток отлежаться, а потом позабавимся на славу. Ежели дерется, как фурия, то и отдаться заставим, как вакханку. Расстелим козочку в лучшем виде. А ну, шевелись!..

Аминтор и Ментес подняли связанную.

— Идти плетров пять, по дороге будете сменяться...

— А Пелия? — осведомился Кеней. — Оставим здесь?

— Конечно! — хохотнул Диоклес. — Но, коль угодно, взваливай на спину и волоки.

Наемник пожал плечами и зашагал вослед товарищам.

Они под углом пересекли степную окраину, поросшую высокими, достигавшими пояса, ковылями; двинулись вдоль берега, по усыпанному галькой теплому песку. Так было немного дольше, однако несравненно легче, нежели путаться в несметных упругих стеблях.

Маячившая вдалеке миопарона понемногу вырастала, обретала очертания. Оставалось покрыть еще сотни две с половиной локтей и войти в воду.

Прерывистый, глуховатый гул возник слева и чуть позади.

Кеней обернулся.

И вскрикнул.

Одно-единственное слово исторглось из немедленно пересохшей глотки:

— Всадники!

* * *

Семь голов обратились в указанную сторону.

— Бегом! — заорал Диоклес. — Живо на корабль, ублюдки!

— Да брось же ее, остолоп! — зарычал Кеней, проворно зацепляя тетиву за крюк.

Диоклес буквально выхватил Эфру у товарищей, перекинул через плечо и ринулся вперед, подобно атакующему буйволу.

— Ну и тварь! — буркнул Кеней, выпуская первую стрелу.

Рядом, точно расстроенные струны кифары, прозвенели еще две тетивы. Еще два человека додумались выхватить луки.

В густых травах Конский топот был не слышен до последней минуты. Когда преследование обнаружилось, наемников и наездников разделяло едва ли более полуметра. За моряками царицы Арсинои гналась добрая дюжина довольно странных всадников. Три стрелы, пущенные непревзойденными критскими лучниками, сыскали цель безошибочно. Двое преследователей слетели наземь, а еще под одним на полном галопе рухнула и несколько раз перевернулась гнедая лошадь.

Остальные стремительно приближались.

— Амазонки! — раздался удивленный, перепуганный вопль.

Кеней непроизвольно отметил, что к нему несутся длинноволосые, разъяренные женщины, что седел на лошадиных спинах нет и в помине, что посадка нападающих необычна — пятки подобраны, колени сжимают бока скакунов, а в руках возникают убийственно мощные, из турьих рогов слаженные, луки.

— Бей! — заорал критянин не своим голосом и выстрелил опять, пронзив ближайшую воительницу.