Кроатоан

На севере, рядом с Дарвином, «животные заболевают тысячами», и среди них типичные представители местной фауны — гребенчатые ящерки. Ящерки, судя по всему, являются носителями того самого «ита» и передают его людям. Совершив чудесный и кошмарный скачок, «ит» перелетает в Индию и Пакистан, хотя сейчас самым опасным раненым гигантом является Китай. А еще «ит» дает о себе знать — во всей своей мощи — на просторах Сибири, в популяции волков. И сразу же направляется к антиподам, чтобы напасть на диковинных южноафриканских панголинов и походя добавить Кейптаун к списку городов, контролируемых войсками, в то время как в Центральной Африке никто не в силах контролировать поведение слонов и горилл с серебристыми спинами. Америка встретила утро ворохом проблем с енотами и койотами на юго-западе и серьезными, «повторяем, серьезными» осложнениями на западном побережье: гвардейский полк китов выбрасывается на берег одновременно с тем, как тысячи людей — для поддержания трагического равновесия — кидаются в море. «Скоро океан станет похож на Ганг, где все это и начиналось», — мрачно предсказывает журналист, освещающий темы науки.

— Эпидемия всех косит. — Нико качает головой.

— Сомневаюсь, — хорошенько подумав, отвечает Кармела.

— В чем?

— Я, конечно, не врач, но в животных разбираюсь. Безумие охватывает млекопитающих, птиц, рыб и рептилий. Вот я и думаю, что́ это может быть за вирус. В выпусках новостей подробностей нет, но чего я никак не могу объяснить — так это почему у разных видов возникают разные аномалии… Они движутся вместе, они направляются к поверхности воды или на глубину, они дерутся между собой или испражняются… Какое же инфекционное заболевание может вызывать столь разнообразные изменения у стольких видов?

— Может быть, это какая-нибудь новая какашка, — замечает Нико. — Как СПИД тогда, ну ты понимаешь. Энцефалит из нашей секретной лаборатории: попробуйте, мы вас не разочаруем!

— А заражение? Эпидемия среди позвоночных распространилась с востока на запад меньше чем за сутки, Нико. Вирусам и бактериям для передачи нужны носители.

— Носители, которые, возможно, были предусмотрительно размещены каким-нибудь подпольным биологическим центром. Ясное дело, Кармела, тут наговняли человеческие существа, поверь мне.

— И что бы сделал этолог вроде Манделя, если бы предугадал, что через два года после его смерти кто-то выпустит в мир эту, как ты выражаешься, «какашку»? И вот еще что: как мог он предвидеть, что это затронет именно ту семью, в Ферруэле?

— Да, вопросы правильные. Вот только сейчас мы не можем на них ответить. Надо бы остановиться. По времени мы идем хорошо, все успеваем, и сейчас мы снова движемся в нужном направлении.

Нико снижает скорость и съезжает с главной дороги. Впереди видна светящаяся реклама и вывеска бензоколонки.

— Зачем нам останавливаться?

— Я, кажется, сумел одолжить внедорожник с самым маленьким бензобаком во всем Мадриде. И нужно прихватить какую-нибудь еду, если мы собираемся провести ночь в обсерватории. Но ничего страшного: сейчас всего пол-одиннадцатого.

— И что?

— Мандель писал, что мы должны оказаться в обсерватории до полуночи, — объясняет Нико. Они подъезжают к заправке веселенького оранжевого цвета. И Нико говорит совсем другим голосом: — Здесь как-то пустовато. Не выходи из машины.

Нико останавливает «тойоту» перед бензоколонкой. На этой заправке самообслуживание, а справа от их машины виден магазинчик. Впереди — кафе с зеленой светящейся вывеской, не горит только одна буква «А», так что в темноте название читается как «КАФЕ М РКОС». Внутри оба заведения ярко освещены, вот только людей не видно. Перед кафе дожидаются возвращения хозяев красная «вольво» и синий «сеат».

— Проверю, сможем ли мы заправиться, а если нет — так поменяем машину. — С этими словами Нико хлопает дверью.

Кармела смотрит, как он разбирается с крышкой бензобака. Художник вставляет шланг, его приветствует механический голос. Дождь кончился, в лужах отражаются огни витрин. При взгляде на прилавки создается впечатление, что продавцы вот-вот появятся, но они не появляются.

Подумав о людях, Кармела без перехода задумывается о тех, которые что-то для нее значат. Девушка подхватывает с заднего сиденья сумку, достает телефон и обнаруживает не меньше пяти пропущенных звонков от Борхи, два сообщения от него же и три звонка от Энрике Рекены. Рекене она решает перезвонить. Потом наберет и родителей, и брата — он адвокат, живет в Валенсии. В голову ей приходит сразу много имен, которые тоже стоят где-то в списке, а потом она осознаёт, что хочет услышать голос Борхи.

Бывший полицейский отпускает шланг и показывает Кармеле большой палец. «Повезло», — вот что он хочет сказать. Кармела улыбается, а он, поглядывая по сторонам, идет к магазину. Кармела не знает почему и как, но рядом с Нико Рейносой она чувствует себя в безопасности.

А потом она нажимает клавишу быстрого набора, и Энрике Рекена отвечает уже после второго гудка.

— Кармела, солнышко, как ты? — спрашивает Рекена.

— Все в порядке. А ты?