Кроатоан

Толкнувший ее — старик. Голый старик. Кармела осознаёт, что на самом деле он ее даже не бил: он давит на нее между делом, не прекращая попыток проникнуть внутрь машины. Вот он неуклюже втискивает в салон голову и плечи, не произнося ни звука, давя на девушку своим весом. С грязных седых волос осыпается земля и травинки. В правую глазницу впилась какая-то деревяшка, здоровый глаз на Кармелу не смотрит.

Девушка понимает, что главная опасность сейчас угрожает ее ногам, застрявшим между порогом машины и стариком. Она пытается поднять ноги, но для этого ей нужно сдержать напор обнаженного тела. Кармела упирается руками в морщинистый подбородок, но ничего не меняется: человек хочет войти, а ей некуда сдвинуться.

В этот момент голова старика задирается вверх, шея перегибается. Кармела видит, что это Нико держит его за волосы. Другой рукой Нико обхватил дряблое тело и тянет назад.

— Не упирайся! — кричит Нико. — Дай я сам!

Кармеле удается высвободить ноги из-под порога, она обвивает ими тело старика. В голове у нее возникает картинка неестественного совокупления: Похотливый Старик насилует Неосторожную Молодую.

Кармела нашаривает ручку на левой дверце; благодаря усилиям Нико она наконец-то может поднять голову и увидеть искомое. Она открывает левую дверь и переползает на водительское кресло, извиваясь и задевая ногой за рычаг передач. Нико не выпускает старика из объятий и тянет на себя, так что Кармеле в конце концов удается вывалиться на асфальт бензоколонки. Она отползает от машины.

Нико по-прежнему удерживает старика, но Кармела замечает, что стоит художнику расслабиться хотя бы на секунду, как упрямая старческая шея вновь отвоевывает отданные сантиметры.

Кармела использует передышку, чтобы подумать.

— Подожди! — Голос у нее хриплый, с кашлем, с надрывом. — Подожди, Нико, отпусти его!

Нико даже не знал, что Кармеле удалось вылезти: услышав ее, он выпускает свою добычу. Мужчина и девушка отодвигаются от «тойоты» и смотрят. Старик, освободившись от всех помех, бросается на сиденье, как слепой червяк, подтягивает коленки, сворачивается, втягивает голову в плечи.

«Он ищет защиты», — определяет Кармела.

— Он не нападал на меня, — тяжело отдуваясь, объясняет она художнику, который где-то раздобыл мясницкий нож и теперь стоит по другую сторону машины в боевой позе. — Он хотел попасть внутрь, а я оказалась у него на пути… Он не нападал…

Они рассматривают агрессора, застыв на своих местах. Старик превратился в комок неправильной формы. Поднятые безоружные руки дрожат, под ногтями кровь и грязь, на запястье старомодные часы со стрелками.

Время идет, это видно даже по старомодным часам. Секунда за секундой, и больше ничего не происходит.

«Это поза защиты. — Кармела вспоминает, что именно так складываются высшие приматы. — Но от чего он хочет защититься? От Нико? Нет: Нико пришел позже».

— Что он делает? — спрашивает художник, не опуская нож.

— Ты и сам видишь. Это… поза защиты. Тело свернулось, руки и ноги согнуты, голова между рук…

— От чего он защищается?

— Не знаю. Он меня не бил, он только хотел залезть в машину. — Кармела стонет, прикоснувшись к виску. Крови нет, но под вздутой кожей что-то трепещет.

— Ты в порядке?

— Да, это просто шишка.

Нико вздыхает с облегчением, но нож не опускает. Мужчина и девушка озираются по сторонам, вокруг по-прежнему безлюдно. Ветер колышет ветки.

— Кармела, что ты делаешь?

Для нее есть вещи сильнее боли и страха. Девушка уже залезла в машину и склоняется над бледным телом. Старик пахнет животными запахами, как млекопитающее в дикой природе. Бедра его усеяны грязными царапинами. Единственная выжившая деталь одежды — носок на левой ноге. Два пальца на правой покрыты кровавой жижей.

Кармела рассматривает старика с интересом ученого, как представителя редкого вида на грани вымирания. Кто знает, откуда он сюда прибрел. Кто знает, кто были его спутники и сколько из них осталось лежать на дорогах. «Как та семья из Ферруэлы», — думает Кармела.

— Он пришел издалека, — определяет она, наклоняясь ближе. Тупая пульсация в виске очень мешает.

— Похоже на то. Будь осторожна.

Но Кармела не верит, что старик представляет опасность. Скорее всего, он и раньше не был опасен. «Он пришел пешком, в глаз ему вонзилась ветка или сучок, но он продолжал идти — может быть, переломив ветку… Шел вперед, в поисках… Места, куда можно войти?..»

Кармела прикасается к правой руке старика. Кожа сухая, поросшая волосками. Девушка без особого сопротивления распрямляет его руку, но, как только отпускает, рука возвращается в прежнее положение. Как пружина. Нико о чем-то предупреждает, но Кармела не обращает внимания, ее охватило любопытство. «Это только поза… только поза… Никаких действий… Поведение одиночки…»

— Кармела, пойдем.

Девушка кивает в ответ. Ей знакомо это чувство: смесь интереса и жалости, так похожая на ее отношение к подопытным крысам.

— Оставим его здесь, — говорит она Нико.

— Прекрасно. В любом случае наш план Б предусматривал смену машин.