Кроатоан

— К маловероятной, но допустимой гипотезе, что у Манделя имелось объяснение всему происходящему — возможно, еще и решение, господин…

— Этот человек не был… Он ведь не изучал эпидемии? — У политика растерянный вид. — Я не понимаю, как…

— Господин министр, возможно, это не эпидемия.

Яростно барабаня по клавишам и дожидаясь результатов в боковом окошке, Ларедо сжато пересказывает министру то, что видел в медицинском центре на военной базе.

— Торрехон… — У министра как будто прихватило живот. — Несколько минут назад база в Торрехоне перестала отвечать на вызовы. К счастью, Отряд сорок пять успел улететь с его величеством на борту — ведь так, Агирре?

— Да, господин министр, его величество, к счастью…

— Торрехон? — Крик Ларедо больше похож на визг. — Мы улетели с базы примерно… десять минут назад! Доктор Гарригес все еще там, вместе с…

— Связь с базой оборвалась чуть позже. Мне очень жаль, Хоакин, мне правда очень жаль… Тот пациент, о котором вы рассказывали, возможно, заразил всех, кто там был.

Министр отказывается от напитков, предлагаемых стюардессой, которую Ларедо видеть не может: она не попадает в камеру. За плечом министра, тремя рядами дальше, снова высовывается красивый мальчик и получает за это нагоняй от отца. Еще дальше виден женский профиль с восточными чертами.

Однако Ларедо не собирается так просто отпускать леску.

— Господин министр, а что вам известно о психиатрической лечебнице «Лас-Харильяс» под Мадридом?

— Ларедо, ну что еще за лечебница? — В голосе министра накапливается раздражение.

Агирре наклоняется к компьютеру, чтобы закрыть конференцию, но Ларедо его опережает:

— Господин министр, Карлос Мандель провел в «Лас-Харильяс» последние годы своей жизни. А еще согласно записям там сейчас лечится подруга Манделя, некая Фатима Кройер… Совпадение? А ученица Манделя, Кармела Гарсес, передвижения которой мы отслеживаем, приехала в ту же лечебницу… Но вот что самое любопытное: когда я хочу получить доступ к частным данным о пациентах «Лас-Харильяс», мне выдают, что информация зашифрована. Зашифрованные данные о гражданском медицинском учреждении, господин министр! Чем это можно объяснить?

— Но… О какой больнице вы говорите?

Ларедо понимает, что министр перестал его слушать. Или, быть может, он и раньше не слушал. Министр утомлен, встревожен и, наверное, искренне не понимает, о чем идет речь. Но именно тревога заставляет Ларедо упорно искать детали.

Неприятные детали.

— О психиатрической лечебнице, где лежал Карлос Мандель. — Ларедо не унимается. — Данные о ней зашифрованы, господин министр. С таким я никогда не сталкивался. Даже схемы ядерных шахт и лабораторий биологического оружия для меня не закрыты: у меня широкий clearance[8]. Но сейчас речь идет всего-навсего о частной психиатрической лечебнице.

— И что? К чему вы клоните?

Министр подносит руку к уху. За его креслом, перекрывая ребенка, который прыгает и пялится в камеру, возникает секретарша Агирре, она наклоняется к министру, чтобы получить какие-то указания. Возможно, такие: «Фернанда, прервите связь с этим долбаным Ларедо и выкиньте ноутбук в иллюминатор». Ларедо вцепляется в свой компьютер, как будто это шея министра.

— Господин министр, клиника, где лежал Мандель — тот профессор, который предупредил о сегодняшних делах всех… своих друзей, — она засекречена! Даже у меня нет доступа! Вы что, не понимаете? Проверьте сами! Кто-то нас обманывает! Может быть, налгали даже господину президенту!

— Не кричите, — осаживает его министр. Секретарша Агирре исчезает из кадра, оставляя мужчин разбираться в ковбойском поединке.

— Ларедо, разговор окончен. — На экране возникает половина лица Агирре.

— Пожалуйста, подождите! — Ларедо решает прибегнуть к мольбам. — Сеньор Агирре, еще секундочку! Пожалуйста, я должен сказать господину министру что-то еще!

— Оставьте, — командует министр. — Говорите, Ларедо. Коротко и только об одном.

У Ларедо возникает желание обернуться. Де Сото и Мавр как будто поглощены слежением за объектом, Оливер смотрит на пол между раздвинутых ног, Лопе дремлет, но Бюст, не скрываясь, наблюдает за ним. Нахмурившись, склонившись вперед, переплетя пальцы рук, наемница давит на Ларедо неподвижным взглядом.

— Говорите, Ларедо, — торопит министр.

— Сейчас-сейчас, господин министр.

Ларедо отстегивает ремень безопасности и отходит в хвост вертолета с телефоном и компьютером, пошатываясь в темноте. Идти здесь, в общем-то, некуда, но он устраивается на дополнительном сиденье, лицом к Бюст, на достаточном расстоянии, чтобы знать, что она его не услышит, если говорить полушепотом.

Несмотря на все это, он чувствует себя жалким и смешным.

— Господин министр… Только одно: вам хорошо известно, что я остаюсь здесь, во имя всех испанцев, вместе с моими… товарищами…

— Я знаю, Ларедо, и поверьте…