Кроме Стоунхенджа

Человек может считаться культурным и цивилизованным, только если он осознает время и его неумолимый ход. Тогда прошлое превращается в наследие, передающееся потомкам в мифах, легендах и сагах. Настоящее приобретает четкость, как живая среда обитания, и появляется будущее – великое, неизбежное, неведомое, но несущее надежду на то, что его удастся подчинить. Осознание себя и окружающего мира порождало тревогу, потребность в знаниях – эмпирических и теоретических. В предметах материальной культуры, которые дошли до нас, это осознание не запечатлелось, но несомненно оно должно было быть очень глубоким. Как утверждает Кларк, «остается открытым вопрос, не был ли доисторический человек как индивид менее невежественным, чем современный, поскольку прогресс в знаниях осуществлялся через специализацию, то есть на узких фронтах». Каждый из нас знает все больше и больше о все меньшем и меньшем. В настоящее время никакой интеллект не в состоянии охватить и постигнуть сложнейший конгломерат современных знаний. И между специальностями возникают обширные поля незнания. Физики все еще спорят о природе времени: движется ли оно с постоянной скоростью или его можно обратить вспять?

В самолете я читал журнал – научно-фантастический рассказ. Некий человек изобрел телевизор, принимающий прошлое. Он настраивался по отрицательной оси времени. Первую остановку герой рассказа сделал в двухтысячном году до нашей эры на Солсберийской равнине. Он следил за обсуждениями, проектированием, строительством. Его телевизионный временной зонд давал неизбежные вспышки лазерных лучей большой мощности. При каждой вспышке группа жрецов оборачивалась, указывала пальцами и рассчитывала направление. Время удалось обратить вспять – по крайней мере в воображении писателя-фантаста.

Реактивный лайнер Дуглас-10 летел в Лондон. Английская телевизионная компания организовала дискуссию между различными специалистами в областях, затронутых в этой главе, – специалистами по археологии, первобытной истории, антропологии. Между единомышленниками и противниками. Общие и частные обсуждения. Из-за срочной и неотложной работы я летел только на субботу, с тем чтобы вернуться в воскресенье.

Режиссер был доволен программой. Запечатленная на пленке, она была благополучно убрана в кассету, чтобы в безопасности дожидаться дня и часа передачи. Он еще раз обсудил некоторые подробности и восполнил два-три пробела в пояснениях. Мы сидели в зале ожидания лондонского аэропорта Хитроу.

– По-моему, это увлекательнейшая история. И она приобретает стройность. Стоунхендж… Каллениш… Эти ряды камней во Франции…

– Да, – сказал я. – Тема многоплановая, она становится все сложнее и глубже, вторгаясь в области разных наук. И надо бы почаще проводить подобные дискуссии. Столкновение различных взглядов было очень полезным.

– А вы бывали в Перу?

– Нет, – ответил я.

– Знаете, эти узоры в пустыне… чрезвычайно интересно. Очень древние, неизвестно даже, насколько древние. Полная тайна. Может быть, их оставили инки, а может быть, они были там еще и до них. Но, во всяком случае, какая-то доколумбова культура.

– Я знаю, их называют древним календарем пустыни, – ответил я. – Возможно, они носят научный характер и как-то связаны с майя. Исчезнувшая цивилизация. Измерить сотни этих линий и вычислить их ориентацию было бы весьма нелегкой задачей.

– Кому-нибудь надо бы этим заняться, – заметил режиссер.

– Уж если заниматься, то всесторонне. Съемка с воздуха. Визирование по расположенным на земле вехам. Археологические раскопки, прослеживание данных. С этими высокогорными пустынями шутки плохи. Потребуется целая хорошо подготовленная экспедиция – вьючные мулы, проводники. Международное сотрудничество…

Мне пришлось прервать мои мысли вслух – объявили посадку на бостонский рейс. Пять тысяч двести километров через северную Атлантику. А сухая пыльная Наска лежала еще в шести тысячах километров к югу, и километры эти казались тогда непреодолимыми.

6

Тайна пустыни

Чтобы остановиться в Лиме, американец может выбирать между отелями «Крийон» и «Боливар». Отеля «Инка» в Лиме нет.

Франсиско Писарро, завоеватель Перу, разметил будущие площади и улицы Лимы, а также заложил первый камень ее собора в один и тот же день – 18 января 1535 г. Для своего «Града королей» он выбрал бесплодную местность под Сан-Кристобалем. И еще сегодня трамваи следуют колышкам Писарро, катя по улицам, где над пальмами торчат балкончики по моде времен испанского владычества. А сенат заседает в бывшей тюрьме инквизиции.