Кроме Стоунхенджа

В Абрис-де-лас-Виньяс есть еще один наскальный рисунок, сделанный красной охрой. Хотя, по-видимому, он сделан с большим тщанием, чем тот, который мы рассматривали, но принадлежит к той же эпохе – азильской. Датировка пещерных рисунков, разумеется, задача крайне сложная. Прямой радиоуглеродный метод тут неприменим, и приходится исходить из предположения, что возраст рисунков совпадает с возрастом древесного угля и других следов пребывания людей, которые обнаруживаются в полу пещеры. Культура азиль, получившая свое название от Мас-д'Азиль во Франции, где впервые были обнаружены ее памятники, существовала примерно в 8000–6000 гг. до и. э. Ее культурная линза охватывает Францию и Испанию.

Изображение в центре виньянского рисунка имеет, несомненно, антропоморфический характер; это человек или бог. Жизненный путь Луны показан 30 знаками. Их можно читать справа налево, против часовой стрелки, как в Маоме, или же слева направо. В числовом отношении они в обе стороны читаются одинаково. Это объясняется симметричностью лунных фаз. Дни невидимости Луны были включены в схему, чтобы получить общий итог в 30 Дней. Полумесяцы отсутствуют – схема абсолютно абстрактна. Это для художника большой, уверенный шаг вперед. Схема эта может функционировать как постоянный календарь или как счетчик лунных фаз. Панорама небесных явлений навеки запечатлена на стене пещеры.

Я начинаю с нижнего правого[49]

угла и читаю: «Когда встает молодой месяц, это значит, что Луна сохранит форму серпа еще шесть дней. Затем на восьмую ночь взойдет половина Луны. За этим последуют пять ночей полной фазы (почти полный диск). С четырнадцатой ночи начинаются восходы полной Луны. Так длится всего три ночи. На семнадцатую ночь (отмеченную самым верхним пятном всего узора) Луна начинает идти на ущерб. В течение семи ночей она будет убывать (уходящие вниз семь пятен), а затем за следующие семь ночей превратится в узкий утренний полумесяц и исчезнет».

Рис. 31. Лунное божество и лунный месяц, изображенный в Абрис-де-лас-Винъяс (Испания).

Однако все это ограниченное фактическое толкование, которое принадлежит ученому XX в. Так же понимал картину и художник, наблюдавший вечно меняющуюся Луну, однако для его культуры все это означало нечто гораздо большее. Глубина его восприятия далеко превосходит узко специальное научное исследование. С каждым новым шагом в развитии техники человек и приближается к Луне, и удаляется от нее. Луна уже больше не играет заметной роли в его культуре, она теряется в искусственном неоновом зареве, бледно проецируемом на свод планетария. Тем не менее богиня Диана, девственная Артемида, «царица и охотница, целомудренная и прекрасная», или Осирис, «милостивый к приплоду животных и к обновлению растений», или Хонсу… кумир мог носить любое имя, но именно Луна, обожествляемая Луна, помогла человеку ледникового периода совершить первый гигантский шаг вперед.

В космическом корабле «Аполлон» поддерживался искусственный мягкий климат. Воздух в лунных скафандрах астронавтов был кондиционированным. На протяжении жизни одного поколения наша цивилизация обрела полный температурный комфорт – зимнее отопление, летнее охлаждение, увлажнение или подсушивание воздуха в зависимости от погоды и времени года. В глубоких пещерах Ласко температура круглый год держится 10 °C; примерно в таких же температурных условиях жили обитатели богатых помещичьих домов в эпоху филдинговского Тома Джонса. Человек, обладающий свободой выбора, разумеется, предпочтет 22±0,5 °C, но если такого выбора у него нет, он приспосабливается. Англичане когда-то объявляли дорогостоящее центральное отопление упадочническим и вредным для здоровья. В настоящее время при нашем жизненном уровне «ц. о.», как указывается в объявлениях о продаже и сдаче в наем домов, является культурной необходимостью.

Палеолитический человек жил у края ледяного барьера, причем жил там по собственному выбору. Таяние льда обеспечивало буйное произрастание мхов и лишайников, которые привлекали северных оленей, а охотиться в поросшей невысоким кустарником тундре было очень удобно. Пещеры, перед входом в которые пылали костры, обеспечивали безопасный приют на зиму. Из шкур животных шилась одежда. Человек шагал по земле, неся с собой климатические условия тропиков. Охота в долине Дордони была отличной и не ограничивалась никакими законами. Дозорный, забравшись на высокий белый утес над ущельем, отлично видел далекие стада на бархатисто-зеленом фоне и знаками показывал соплеменникам внизу, откуда и как к ним подкрадываться. Кристально чистая вода бежала из провалов известняковых гротов. Карлтону Куну, автору «Истории человека», такая жизнь представляется истинным раем. «Чего еще мог пожелать человек в те дни? Да и в любые другие?»