КроШа. Книга вторая

И вот уже ее платье трещит по швам, холодный воздух гостиной касается обнаженной спины. Руки Тимура, казалось, везде. На затылке, на оголенной спине, под подолом, на ягодицах.

Не в силах себя остановить, продолжая яростно двигать бедрами, показывая, что ей требуется, Лера не сдержала очередной порыв и вновь укусила Тимура. За что и получила по попе.

— Ах, ты…

Его глаза горели черным огнем. Лицо — отражение того бушующего пламени страсти, похоти, чистейшего возбуждения, что захватило мужчину и уже не отпускало.

Он действовал четко. Быстро.

Одно резкое движение и вот уже ладони Леры упираются в столешницу, остатки несчастного платья бесцеремонно задраны на талию. Трусики разорваны, и их треск еще вибрирующей музыкой отзывается у нее в голове.

Когда два пальцы Тимура требовательно проникли в ее горячее влажное лоно, Лера, не стесняясь, закричала. И подалась навстречу резким и между тем аккуратным толчкам. Поцелуями-укусами мужчина впился в лопатки девушки, оставляя на ее коже красноватые следы — следы своей страсти, своей одержимости. Он клеймил ее и получал от этого наивысшее наслаждение.

Окончательно потеряв связь с реальностью, Лера могла лишь чувствовать. Как внизу живота плавилась агония ее холодности, ее нежелания признавать очевидного. Лера сама подставляла бедра и раздвигала ноги, выпячивала попку. Прося, умоляя, требуя.

И тот мужчина, что разбудил в ней вулкан нешуточных страстей, не стал томить. Несколько порывистых движений, и Лера, кусая уже свои губы до крови, почувствовала, как ее тело наполняется, как пустота внутри нее — физическая и моральная, растворяется.

Леру держали крепко за бедра, оставляя на нежной коже следы.

Движения Тимура были жесткими.

Так самец берет самку.

Так мужчина утверждает права на свою женщину.

Не чувствуя по собой ног, не замечая, как прогибается в спине и царапает мраморную поверхность столешницы, Лера подавалась назад, чтобы вновь и вновь столкнуться с телом Тимура. Почувствовать его силу, ярость его движений, что выворачивали ее душу наизнанку и дарили телу невероятные по своей яркости ощущения. Услышать пошлые, еще сильнее возбуждающие шлепки двух соединяющихся тел.

Обоюдный оргазм не заставил себя долго ждать. Два стона слились в один.

Фейерверк. Пожар. Капитуляция.

Лера уперлась животом в столешницу.

Силы разом покинули.

Тимур, осторожно потянув ее за талию, прижал спиной к своей груди.

— Тихо, тихо, девочка…

* * *

Через два дня Тимур самолично вручил Лере новый договор.

Брачный контракт.

Который она подписала.

Глава 14

Два месяца спустя…

— Тимур, уйди…

— Нет!

— Тимур, пожалуйста…

— Нет, я сказал.

Блевать в присутствии кого-то — перспективка та еще.

Лера, жмурясь и чувствуя, как тошнота снова подкатывает к горлу, схватилась обеими руками за края унитаза.

Господи, ну, может, хватит…

Мысленно обозвав себя богохульницей, и пообещав, что впредь постарается воздержаться от подобного, Лера сглотнула. Потом еще раз.

Кажется, тошнота уходит.

Девушка, протяжно выдохнув, стала медленно оседать на пол.

Не успела.

Крепкие руки мужа осторожно подхватили ее за талию, потом и вовсе подняли и прижали к твердой мускулистой груди, источающей терпкий мускатный аромат.

Муж… Сардынов… С ума сойти.

Лера зажмурилась и спряталась у него на груди. Плевать она хотела на то, как выглядит со стороны, и что может подумать «барин» о ее поведении. Когда тебя выворачивает постоянно наизнанку, и свет меркнет от желудочных спазмов, тут уже не до щепетильности. В какой-то момент тебе становится совершенно все равно, кто и что о тебе думает. В голове лишь одно — поскорее бы все закончилось.

Перефразируя известную фразу — токсикоз подобрался незаметно. Лера, конечно, знала, что существует конфликт эмбриона и матери, отсюда и постоянная тошнота, рвота. Но, девоньки, милые, не в такой же степени!

Ее тошнило постоянно. От запахов. От вида пищи. От мыслей даже, что надо встать и покушать.

А потом снова обниматься с «белым другом».

Три недели. Три долгих бесконечных недели. Изо дня в день. Из часа в час.

И только ночь приносила облегчение. Упасть на подушку, закрыть глаза, и раствориться в тихих звуках засыпающего дня.

А еще…

Черт!

А еще чувствовать, что рядом с тобой находится большое мужское тело, чей обладатель внимательно следит за тобой.

Так внимательно, что снова начинает тошнить. Но уже от тревоги.

Потому что прислушивается, присматривается. Бдит, будь он неладен.

Вот скажите, какой нормальный мужик будет ходить за вами в ванную и присутствовать при жуткой сцене, когда тебя выворачивает наизнанку? А потом убирать взмокшие прядки с лица и протягивать салфетку. И смотреть — спокойно, без брезгливости.

— Живот сводит? Желудок болит? Во рту сухость? Воды с лимоном принести?

И это Тимур.

Сардынов, мать его ети!

Если бы вокруг нее так бегал любой другой мужчина, Лера была бы бесконечно счастлива.

А так… Ничего не изменилось — горечь ситуации никуда не делась.