КроШа. Книга вторая

Тимур с ней на руках, вернулся в спальню и аккуратно положил на разобранную постель. Лера, почувствовав приятную прохладу белоснежных простыней, блаженно выдохнула. Все-таки есть счастье в этой жизни, пусть небольшое и примитивное.

Тимур остался стоять у кровати, нависая над нею огромной недвижимой глыбой.

Взгляд — пристальный, металлический.

Без тепла.

Вот как, скажите, такое может быть? Лера абсолютно его не понимала. Сколько ни пыталась. А последние дни она пыталась это сделать. Ничего не получалось.

Никогда еще в восприятии Валерии Сардынов не был настолько противоречивым. С одной стороны, он с ней носился, как с писаной торбой. Постоянно спрашивал о ее самочувствие, если видел, что она бледнеет — отправлял в кровать. Решал все ее вопросы по университету. Ездил с ней к Орешко. Поднял на ноги всю клинику, едва не довел Антонину Васильевну до истерики, когда Лера у них упала в обморок от сильного головокружения. Тщательно следил, чтобы она выполняла все, абсолютно все предписания врача. Был рядом, когда Лере становилось плохо.

Одним словом, вел себя, как безумно влюбленный мужчина, малость паникующий оттого, что у его девушки идет перестройка организма, в виду интересного положения.

Это сводило с ума. Честно.

И с другой стороны, он оставался таким же холодным и неприступным «барином» со стальным блеском в глазах. Неулыбчивым. Неразговорчивым. Не подпускал Леру близко к себе. Сейчас она не про физическую сторону их отношений. Тут Лера себя ругала. И тоже все списывала на разбушевавшиеся гормоны. Что ей надо от Сардынова? Он и так делает куда больше, чем большинство мужчин, когда у них жены или невесты оказываются беременными. Черт возьми, он даже как-то умывал ее, когда Леру рвало минут десять на пустой желудок, и ноги подкашивались так, что она была не в состоянии дойти до умывальника. Сидела на полу, прислонившись к стене с закрытыми глазами. Тимур зашел в ванную, потому что девушка слишком долго не выходила. Собственно, с этого случая он и начал свое «хождение» вместе с ней, что каждый раз сильно нервировало и смущало Леру.

Он мог говорить какие-то нежности. Банальные до жути. И до такой же жути раздражающие Леру.

Потому что она-то понимала — все иллюзия.

Обман.

Всюду.

Иногда в голову приходила крамольная мысль — а если специально поизводить Тимура? Закатить «беременную песню» — хочу клубники с сырным соусом в два часа ночи? Разбудить его и с самыми несчастными глазами выдать просьбу.

Лера откидывала подобные мысли сразу же прочь. Она не сомневалась — Тимур выполнит ее просьбу. Причем самолично.

И что потом будет испытывать она? Вот, в чем вопрос.

Поэтому не хотелось окончательно добивать свою нервную систему.

Ей и так приходилось не сладко.

Вот и сейчас Тимур полуобнаженный, в одних домашних серых штанах, босой, стоял у кровати и спрашивал ее:

— Тебе что-то надо?

Может, подушкой в него кинуть? А? Чтобы снести с его лица это спокойное, отчасти высокомерное выражение! Чтобы хоть какие-то нормальные человеческие эмоции у него появились!

— Ничего, — Лера не лукавила.

— Точно?

— Если только яблоко.

— Сейчас принесу.

Ну да, сам…

Черт!

Когда широкоплечая спина Сардынова исчезла с горизонта, Лера закрыла глаза, не позволяя появиться слезам. Что-то она совсем слабачкой становилась. Чуть что — сразу слезы на глазах наворачивались, и ничего с этим поделать не могла. Гормоны. Организм бунтует.

Или эта жизнь бунтует против постоянного ее подстраивания?

Несмотря на то, что условия изменились, Лера не могла расслабиться.

Никак.

Она хорошо помнила то утро.

Она кое-как проснулась в постели Тимура и лежала с открытыми глазами, смотря в потолок. Ночь выдалась бессонной. Сначала секс-марафон с Сардыновым, который снова своими прикосновениями вывернул ее тело и душу наизнанку, заставив поверить, что физиологическая сущность может жить отдельно от духовной. Да-да, Лера утром размышляла о том самом пресловутом женском феномене, знакомый едва ли не каждой девочке, что хотя бы однажды прочитала любой роман из цветастой серии «Шарм». Она его ненавидит всей душой и одновременно сгорает в страсти от мимолетного прикосновения.

Лера Тимура не ненавидела.

Не за что.

Да и, как мужик, он был нормальный. Адекватный. С небольшими придурями, но у кого их нет?

Проблема возникала у Валерии. Из-за того, что у нее никого, кроме Сардынова, не было, ей не с кем было его сравнивать. Со своими ласками — нелепо. Других мужчин Лера не знала. Вот сейчас она и думала — а кончала бы она с ними? Или только с Тимуром? Как женщина она страстная или больше холодная?

В последнее время с Тимуром она удовольствие испытывала четыре раза из пяти. И утром назрел вопрос — что с ней не так?

Пока она откровенно занималась дурью, Тимур успел принять душ и вернулся к кровати. Лера уже хотела вставать, когда увидела, что Тимур протягивает ей черную папку.

Смутные подозрения закрались в душу. С утра, да с папкой…

Она не стала спрашивать, что в ней — знала.