КроШа. Книга вторая

Это оказалось только начало. Тот снежный комочек, что грозился превратиться в лавину.

Муж появился под утро.

Лера проснулась за пять минут до его прихода. Не выспавшаяся и раздраженная, с привычной тошнотой по утру, она протянула руку к прикроватной тумбочке и повернула к себе электронные часы.

4:35

Мило.

Соседняя сторона кровати оставалась пустой.

Сходив в туалет, и заставив себя снова лечь в постель, Лера крепко зажмурила глаза. Почему же так пакостно на душе? И так холодна кровать… Почему Лера не находит себе места? Нервничает? Изводится?

В голове снова и снова, раз за разом прокручивались одни и те же мысли — где Тимур? С кем он? Задержался на работе? Уехал к Руслану? Или…

Про «или» лучше было не думать. Вот совсем. Стоило безжалостной фантазии нарисовать картину, где Тимур обнимает другую девушку, в груди расцветала такая боль, что хоть вой. Было чувство, что одновременно ее пронзали сотни мелких игл. Валерия раньше сталкивалась с подобным выражением, но сейчас ей удалось его испытать. Хотелось рвать и метать. А еще плакать.

Она, закусывая губы едва ли не до крови и сжимая покрывала, гнала прочь мысли о том, что Тимур мог проводить ночь с любовницей. Лера до такой степени привыкла, что он постоянно с ней, постоянно трогает, ласкает ее, спрашивает с нее секс, что одна мысль, как он целует другую, выворачивала душу наизнанку.

Черт побери, он ее муж!

Муж!

И вот так пропадать ночь где-то после глупой обиды…

Леру мелко затрясло. Неужели он вообще ее ни во что не ставит? Не правда. Это она загнула. Она видела, что он делал для нее и семьи. Да и много ли мужчин будут поддерживать беременную жену, когда та активно общается с «белым другом»?

Но любовница…

Лера уже готова была встать с кровати и отправится на кухню — лежать одной на холодных простынях не было сил, — когда услышала тяжелые шаги.

Кто-то поднимался по лестнице.

Мужчина.

И она узнала его по шагам… Как в той песенке — «я милого узнаю по походке»… Неужели и Тимур стал для нее «милым»? Вышел из категории красивого мужчины с дюжиной тараканов в голове и превратился в того, кого хочется иметь единолично?

Лера резко села, не замечая, как короткие ногти от напряжения впились в нежную кожу ладоней.

Дверь открывали по-максимуму бесшумно. Он думал, что она спит?

Тимур, осторожно вошел в комнату, и свет от ночника упал на него, заставив Леру испуганно вскрикнуть и соскочить с кровати.

— Тимур!

— Тихо-тихо, малышка. Не шуми.

— Тимур! Ты…

— Все хорошо.

И это он называет хорошо!

Слова непротолкиваемым комом застряли в горле. И единственное, что могла делать Лера — это дышать и прислушиваться к неистово бьющемуся сердцу, которое грозилось выпрыгнуть из груди.

Пиджака на Тимуре не было. А то, что осталось от рубашки, и рубашкой назвать было нельзя. Изорванная, испачканная грязью и кровью. Сам Тимур выглядел не лучше. На щеке царапина, чуть выше — синяк. На лбу тоже глубокая царапина, заклеенная пластырем.

Как во сне, не чувствуя ног, Лера подбежала к мужу и лихорадочно принялась осматривать его на предмет сильных повреждений. И когда увидела под рубашкой бинты, вскрикнула и сделала еще один шаг, максимально приблизив себя к мужу.

— Что произошло… что произошло… — она не могла себя слышать и видеть.

Но ее мог слышать и видеть Тимур.

И то, что он видел, не могло не удивить его.

— Я попал в аварию, не справился с управлением. Не был пристегнут ремнем безопасности, и меня выкинуло на трассу. Хорошо, что не было встречки, а сзади едущая машина успела затормозить, — он говорил обыденным тоном, точно ничего не произошло.

У Леры же перед глазами замелькали мушки, и чтобы позорно не упасть к ногам мужчины бесполезным кулем, она осторожно, помня о возможных травмах, положила руки на плечи Тимура.

— Господи… — глаза увлажнились, она из последних сил сдерживала рвущиеся наружу рыдания. — Почему не позвонил… Не сообщил… Я же подумала, ты специально не приехал ночевать, решил проучить меня…

Тимур нахмурился.

— Проучить? За что?

Они разговаривали посредине комнаты.

— Как за что? Утром за завтраком я наговорила тебе… Черт, Тимур, у тебя что-то болит? Конечно, болит, о чем я спрашиваю! Пойдем в кровать или кресло! Или тебе, наверное, надо в душ? Точно, в душ!

— Лера! — его окрик подействовал на нее оглушающе. Она перестала мельтешить и даже на мгновение успокоилась — задрала лицо выше, чтобы посмотреть в глаза Тимура. Правильно и сделала, потому что он в свою очередь смотрел на нее пристально и очень серьезно. — А, ну, перестань паниковать. — Я тут. Дома. С тобой. Ничего страшного не произошло. Пара ссадин и одно сломанное ребро. Все.

Тут…

С тобой…

Дома…

Это оказалось последней каплей.

Лера столько времени держала эмоции в себе, привыкла их подавлять и ни коем образом не говорить никому, а тем более, Тимуру о своих чувствах, что сейчас ее прорвало. И она негромко, почти неслышно прошептала:

— А я подумала ты к любовнице поехал.

Эти слова стоило сказать, хотя бы для того, чтобы посмотреть на лицо Тимура.