КроШа. Книга вторая

— Я говорю обо всем именно сегодня, потому что… Потому что ты другой. Более открытый. Мне это импонирует. И я подозреваю, что и ты мои слова воспримешь более… — она замолчала, беспомощно пожав плечами. Нет, все-таки рано она решила, что сможет откровенничать перед ним, пусть и в подвыпившем состоянии.

— Лера, детка, если бы не твои кишечные колики, я бы сейчас тебя оттрахал до одури прямо в этом долбанном кресле. Ты это понимаешь? Осознаешь?

Лера медленно кивнула.

— Думаю… да. И, кстати, почему ты перестал со мной заниматься сексом?

— Первый вопрос?

— Ну, да. Пользуюсь твоим состоянием.

— Потому что опасался навредить тебе и малышам.

Пришла очередь Леры искренне удивляться, приподнимая брови.

— То есть, не потому что я вдруг… ээээ… перестала тебя привлекать?

Этот вопрос тоже сорвался сам собой.

Ответом ей послужил отборный мат, от которого она даже покраснела. Вроде бы не кисейная барышня, и Геныч порой заворачивал и похлеще, но в исполнении Тимура матерная речь прозвучала особо сочно. Учитывая, что адресовалась ей.

— А теперь, Валерия, мне хочется отодрать тебя ремнем. Или хотя бы ладонью по твоей очаровательной попке. Для профилактики. Чтобы подобные мысли больше никогда не возникали в твоей красивой головке. Уяснила суть слов?

— Эээээ…

— Не экай. Я не прикасался к тебе, потому что твой токсикоз сводил меня с ума! Проклятье, я же видел, как ты мучаешься, как тебя выворачивает наизнанку!

— И что? Тимур, токсикоз — это почти норма. Ничего страшного в этом нет.

— Есть! Не могу выносить вида женских страданий… — сказал и осекся.

У Леры в животе образовался тугой ком. Она догадалась о скрытом смысле его слов. Поджав инстинктивно пальчики на босых ногах, она не стала углубляться в тему плена Тимура. Раз не говорит — значит, еще рано. Она не исключала, что он вообще никогда ей о нем и не расскажет. За что она его не осудит и в глубине души не затаит обиду. Рассказывать о собственном пленении — ворошить прошлое. То, что давно похоронено.

Зачем?

— Допустим. А как же… меня спросить? Ты же не мог не видеть, как я ласкаюсь…

Лера закрыла лицо руками. Вот что она несет? О чем говорит?

— Женщина, а ну, иди сюда! Все, я больше не могу с тобой разговаривать! Если ты намеревалась меня споить и о чем-то там расспросить — твоя затея провалилась! Иди ко мне, кому говорю!

В голосе Тимура не слышалось ни злости, ни агрессии. Напротив, присутствовали хриплые нотки, больше похожие на рыки животного, что желает привлечь самку, завоевать ее расположение. Или у Валерии не на шутку разбушевалась фантазия?

Лера медленно встала. Полы пеньюара распахнулись еще шире, она и не подумала их прикрывать. Микроскопические трусики, сотканные из одного дорогого кружева, едва-едва скрывали ее аккуратно выбритый лобок с тонкой полоской светлых волосиков.

Сердце глухо ударилось о ребра.

Да, ее затея провалилась. Ну и что? Зато они оба узнали то, что хотели узнать. Что по каким-то причинам не желали озвучивать раньше. То, на что не рассчитывали, но, тем не менее, это случилось.

Об их чувствах.

О которых еще ничего не было сказано вслух.

Но обозначили.

Лера опустилась на колени Тимура. Хотела оседлать — передумала в последний момент. Все-таки не стоит его дразнить. Он не железный.

Она подразнит его… потом. Обязательно.

Крепкие мужские руки сразу же пробрались под полы пеньюара и с силой прижали ее к стальному торсу.

— Сиди тихо.

— Как скажешь.

Она уткнулась ему в основание шеи и втянула запах.

Знакомый. Терпкий. Родной?

Глава 21

На Новый год они улетели на Мальдивы.

Лера обещала, что примет любое решение Тимура, и, хотя она думала провести праздник в кругу домашних, с удивлением поняла, что не прочь уехать из заснеженной столицы туда, где белый песок и прозрачный океан.

К тому же, она ни разу не была за границей.

Тимур заручился поддержкой Орешко.

— Лере летать можно?

— Тимур, да улетайте вы уже куда-нибудь. И дайте мне спокойно встретить праздники. На сегодняшний момент вы у меня одна такая нервная пара.

Но на этом сюрпризы не закончились.

Маргарита Николаевна позвонила Лере и спросила:

— Ты в курсе, что твой муж советовался со мной по поводу вашего отпуска? Лера… я в шоке. Честно.

Лера рухнула в кресло. Благо, оно стояло рядом.

Если мама пребывала в шоке, то что говорить о ней.

— Мам… когда? И зачем? Вернее…

В последнее время Лера за собой заметила, что ей становится сложно связывать речь в грамотные предложения. Потому что происходящее вокруг часто ставит ее в ступор.

После той памятной ночи, когда она попала в больницу, общение с Тимуром не стало «ми-ми-мишным». Он не будил ее легкими поцелуями в нос, не говорил красивых слов, не смотрел на нее влюбленным взглядом. Все осталось на том же уровне.

Ну, почти.

Добавились прикосновения. Не робкие. А более собственнические. Например, сегодня. Она чистила зубы, он умывался рядом. Обтер лицо полотенцем и, проходя мимо, медленно провел рукой по ее позвоночнику, задержавшись на ягодицах. Лера невольно откликнулась — по спине пробежал табун мурашек, захотелось прильнуть к груди Тимура, поерзать ягодицами по его паху.