Кроткая заступница

Лиза знала, что недостаток информации даёт простор воображению. Можно создать весьма стройную теорию, которая своим изяществом и логичностью придётся тебе настолько по душе, что ты станешь подгонять под неё всё новые факты, игнорируя те, что её опровергают, и, наоборот, раздувая те, что ложатся в строку.

Чтобы сохранить объективный взгляд, надо покамест притушить амбиции мисс Марпл и комиссара Мегрэ, а спокойно ждать новых данных.

Приняв такое решение, Лиза переключилась на своё сегодняшнее изгнание из мира литературы. Никакой катастрофы не произошло, достаточно набрать номер Юлии, извиниться за резкость, в подтверждение раскаяния дать добро на отправку текста, и всё вернется на круги своя. Она снова окажется в надёжных руках редактора, который и избавляет её рукописи от слабых мест, и довольно неплохо их пристраивает.

И она ведь действительно говорила с Юлией в недопустимом тоне! А с другой стороны – любое угнетение заканчивается жестоким бунтом.

Руслан Романович обещал содействовать её дальнейшей литературной карьере, и, когда дело закончится, уже не будет нарушением профессиональной этики, если Лиза примет его помощь.

Столько лет она безропотно терпела деспотизм Юлии, но стоило ей заикнуться о своих правах, редактор послала её подальше. Так что плохого в том, что она ушла?

«И всё же плохо, нехорошо и недостойно, – вздохнула Лиза, – как бы я ни пыталась убедить себя в обратном. Юлия Викторовна меня нашла, вдохнула уверенность, научила писать, а как только я немножко встала на ноги, сразу выгнала её вон. Впрочем, нет! Если бы я сама её послала, это было бы не так подло. Грубо, но не так подло, чем как поступила я. Своим хамством я буквально вынудила её первой прервать отношения, чтобы не отягощать собственную совесть. Правда, я тогда не знала, что у моих фигурантов есть связи в книжном бизнесе, это отчасти меня оправдывает… Но только отчасти!»

Лиза достала телефон, открыла список контактов, но какая-то неведомая сила парализовала её палец, не позволяя нажать на изображение трубки напротив фамилии редактора.

«Ладно, пусть пока ситуация отстоится, – решила она. – Юлия остынет, я тоже соскучусь в своём литературном сиротстве».

Она вернулась в гостиницу. Судя по тому, что Руслан Романович никак не давал о себе знать, Лиза поняла, что он ещё спит, и с улыбкой подумала, как хорошо, что у них обоих есть навык ночной работы – умение не только бодрствовать, но ещё и спать, когда для этого представляется возможность.

«Пусть отдохнёт, – вдруг с неожиданной для себя нежностью подумала Лиза, – нога вот у него больная… Не буду тревожить, лучше поболтаюсь в холле. Конечно, оптимальным было бы заглянуть в номер Тиханской, посмотреть, что там у неё. Вдруг телефон оставила, так можно зарядить его и пробить контакты. Хотя там наверняка пароль стоит, и совсем не обязательно, что это окажется год рождения».

Так что, решила Лиза, проникать в чужой номер без соответствующих полномочий пока нельзя. Извечный парадокс: «Вот когда голову отрежут, тогда и приходите».

Возможно, обыск чужого гостиничного номер способен предотвратить трагедию, но пока эта трагедия не случилась, нечего даже мечтать оказаться на чужой территории. Исключение делается при подозрении на террористическую деятельность, но, слава богу, нет оснований полагать, что Христина замешана в чём-то подобном.

Лиза вздохнула. Очень хотелось вернуться в кафетерий и съесть ещё кусочек торта, но было стыдно, что её сочтут необузданной сладкоежкой.

Пользуясь тем, что у стойки портье никого не было, Лиза подошла и ещё раз спросила про Христину, но не услышала ничего нового. Нет, ещё не возвращалась, утром уходила в прекрасном настроении, при себе ничего особенного не имела, и куда направляется, тоже не говорила.

Лиза позвонила изнывающему от беспокойства Голлербаху, рассказала об отсутствии новостей. «Лучше бы я чистосердечное признание написал, ей-богу! Христина бы передачи мне носила и ни в какой Киев не поехала! – воскликнул Максимилиан Максимилианович и уже спокойнее продолжил: – Я очень надеюсь, что всё обойдётся, но пожалуйста, постарайтесь найти её поскорее».

Лиза попыталась успокоить его тем, что за дело взялся местный опер, кажется, толковый человек, но вместо этого начала психовать сама.

Походила по холлу, ежеминутно проверяя телефон, потом вышла на улицу и принялась курсировать взад-вперёд вдоль гранитного цоколя гостиницы, безуспешно пытаясь убедить себя в том, что для помощи людям требуется ясный рассудок и выдержка.

Несмотря на все уговоры, сердце ёкнуло, как у влюблённой девушки, когда позвонил Ерёменко:

– Елизавета, есть новости, – начал он говорить в своей чёткой и быстрой манере. – Этот ваш терпила, оказывается, жук ещё тот! И это я ещё только официальные каналы пробил, а если копнуть поглубже, такое откроется, что пальчики оближете!

Сергей рассмеялся в трубке, как горох рассыпал, и Лиза невольно улыбнулась в ответ, чувствуя, как энергичная манера оперативника успокаивает её.