Кровь Драконов

Леди, в незастегнутом халате, наспех накинутым поверх ночной рубашки, рванулась из своей спальни с каменной вазой, которую двумя руками удерживала над головой. Сжатые губы говорили, что она сначала будет драться, а уже потом выяснять причину. Сельден предпочитал спать так, чтобы на диване рядом с ним лежала палка из растопки. Ему досталось оружие слабее, чем Чассим, но Сельден намертво вцепился в него, собираясь защищать ее до смерти на этот раз.

Два гвардейца отступили при виде ее ярости. — Леди, пожалуйста, мы сожалеем, что взволновали вас. Мы получили безоговорочный приказ. Мы должны доставить человека-дракона Герцогу. Его нужда велика и он не может больше ждать.

У Сельдена закружилась голова от этих слов, и деревянная палка вывалилась из его вялой руки. Здесь была смерть, ворвалась в дверь посреди ночи. — Я не готов, — сказал он, скорее самому себе, чем гвардейцам.

— Не готов! — Выкрикнула свое согласие Чассим. — Посмотрите на него. Он кашляет и сплевывает уйму желтой мокроты. Его лихорадит, а у его мочи цвет старого чая. Он тощий, словно старая лошадь, и трясется, когда пытается встать. Вы доставите Герцогу такое? Вы притащите ему существо, такое же больное, как он сам? Горе вам, когда вы окажетесь погибелью Герцога.

Более молодой из двух гвардейцев побледнел от ее слов, но пожилой седеющий стражник лишь покачал головой. Он выглядел изможденным, как будто сон уже давно оставил его. — Леди, вы хорошо знаете, что мы мертвы, если вернемся без него. Неповиновение приказу герцога означает, что нас замучают до смерти вместе с нашими семьями. Отойдите в сторону, Леди Чассим. Не хочу обращаться с вами грубо, но я сейчас же заберу дракона-человека.

С вазой в руке она храбро шагнула между ним и его похитителями. Она напрягла ноги, и Сельден знал, что она будет драться. Прежде чем она поняла, что он задумал, он проковылял по неровному кругу в обход нее прямо в руки гвардейцев. — Идемте скорее, — сказал он им. Они схватили его за руки и, когда подгоняли его выйти за дверь, Сельден обратился к ней через плечо: — Ради нескольких дней отсрочки! Благослови тебя Са.

«Са, бог трахающий сам себя,» — презрительно усмехнулся младший охранник.

Тяжелая ваза с грохотом приземлилась на пол позади них. — Ты ее не запер? — воскликнул в ужасе пожилой мужчина, но тут раздался звук хлопнувшей двери. — Беги обратно и запри, — с омерзением велел мальчишке стражник. Он продолжал сжимать локоть Сельдена и почти что тащил его, пока юнец не догнал их и не вцепился в другую руку Сельдена.

— Та и вправду так болен, как она сказала? Мы заразимся твоей болезнью?

Юный стражник задыхался, говоря это, ему приходилось бежать, чтобы не отстать от пожилого. Его хватка не была такой крепкой, как у старшего мужчины; он явно не хотел даже прикасаться к чешуйчатой руке Сельдена. В ответ Сельден разразился одним из своих приступов кашля. Снова и снова воздух выдавливало из его легких, и он боролся за каждый неглубокий вдох. Успокойся, сказал он себе. Успокойся. Он знал, что это единственный способ восстановить дыхание. Он закрыл глаза, обмяк и заставил их тащить его, отдавая все внимание попытке вернуть дыхание обратно в тело. — Зачем? Спросил он себя. Почему не умереть по дороге и не расстроить герцога?

Но он дышал, хоть и неглубоко, пока его долго тащили вниз по нескольким лестничным пролетам и потом через нескончаемый сумрачный коридор. Фонари тускло горели в нишах, и им встретилась вереница слуг с охапками окровавленных простыней и тазов, миновавшая их жутким шествием

— Как ему удается терять столько крови и все еще жить? — спросил младший стражник.

— Заткнись! Услышит кто-нибудь, это же можно назвать изменой, — рявкнул другой.

Они шли в полной тишине. В конце коридора они передали Сельдена двум рабам в безупречно белых одеждах. Они торопливо провели его через величественные резные двери в вестибюль, где его молча перехватили двое слуг в бледно-зеленой одежде. Другие открыли внушительные двери, и он вошел в роскошную опочивальню Герцога.

Палата смерти, — подумал он, почуяв запах смерти, пропитавший комнату. Тяжелые занавеси на кровати были завязаны, повсюду горели светильники. Горели еще и курильницы, и Сельден опустил лицо, стараясь не вдыхать дым, который задушил бы его. Корзина окровавленного тряпья у кровати воняла гнилью, на красных пятнах виднелись прожилки коричневого и черного. Целители, окружившие его ложе, выглядели испуганными, как и стоящие за ними стражники. У кровати, сцепив руки за спиной, стоял канцлер Эллик. Он был искусно и аккуратно одет, как будто приготовился к особому случаю. Надеялся объявить о смерти Герцога этим вечером?

Герцог лежал на спине, запрокинув голову, рот широко открыт. Он втягивал и выталкивал воздух со звуком, похожим на мычание. Сельден считал, что он без сознания, пока костлявая голова на жилистой шее не повернулась к нему. Лужицы красного обрамляли бледно-голубые глаза мужчины. — Увальни! — прохрипел он. Сухие губы вздрагивали, словно он хотел высказать тысячу проклятий. Затем они натянулись, и он произнес только: — Кровь!