Кровь Драконов

Мои Элдерлинги. Серебро. Излечите меня. Падая последние метры до земли, она послала им команды со всей оставшейся мощью, не в силах произнести их вслух. Ее когда-то крепкие задние лапы подогнулись под ней, когда она упала, а затем она повалилась перед ними на бок. Боль и темнота поглотили ее.

— У нее дюжина мелких ран. В них полно вредоносных насекомых. Если бы это были все беды, я бы сказал, что мы могли бы вычистить их, хорошенько накормить ее, и она бы поправилась. Но дело в инфекции и большой ране прямо под крылом. Рана скверная и плохо сказывается на ней. Я вижу в ней кость, — Карсон потер усталые глаза. — Я не лекарь. Я больше знаю о том, как разделать животное, чем о том, как его вылечить. Тем не менее, я вам кое-что скажу. Если бы она была добычей, которую я подстрелил, я бы бросил ее. Она насквозь пропахла гнилым мясом.

Лефтрин потер заросший щетиной подбородок. За днем, полным событий, приближалось утро. Он устал, беспокоился за Элис и переживал всем сердцем за ребенка Малты. Он ощутил вспышку надежды, когда хранители закричали, что Тинталья вернулась. Но дальнейшее было еще хуже, чем вести о ее смерти. Драконица, лежавшая на огромной площади, вскоре умрет. Малта, сидевшая рядом с ней, съежилась под своим плащом, прижимая к себе ребенка.

— Серебро! — закричала она в тишине, воцарившейся после падения Тинтальи. — Принесите мне все Серебро, которое у нас есть!

Лефтрин ожидал, что кто-нибудь станет возражать, что кто-то из драконов потребует свою долю. К его удивлению, никто не стал спорить. Все хранители, казалось, считали, что это станет достойным применением. Только один дракон задержался посмотреть, что случится. Ночь была темна и холодна; драконы придепочитали для сна теплые бани или ямы с песком. Они не были людьми, чтобы нести дежурство над умирающим созданием. Только золотой Меркор остался с ней. — Я не знаю, зачем Кало спас ей жизнь и зачем привел ее сюда умирать, — признался он. — Но без сомнения, он вернется за ее воспоминаниями. Когда он окажется здесь, я предостерегаю вас, не вставать у него на пути. — Когда остальные драконы удалились от умирающей, как будто судьба Тинтальи заставляла их стыдиться, он остался стоять и смотреть.

Сильве сбегала взять фляжку с Серебром и принесла ее на площадь. Она держала ее двумя руками, а Серебро внутри крутилось и скользило, как будто было живым и искало выход наружу.

— Что ты собираешься с ним делать? — спросила она, когда Малта передала ребенка Рейну и зсбрала у нее из рук Серебро. В ее голосе было столько доверия, будто она верила, что королева Элдерлингов знала что можно сделать для упавшего дракона.

Но Малта потрясла головой. — Я не знаю. Может стоит вылить его ей на рану? Или ей лучше его выпить?

Никто не ответил.

Малта проследовала вдоль вытянутой шеи Тинтальи к ее огромной голове. Большие глаза драконицы были закрыты.

— Тинталья! Вставай! Вставай и выпей Серебро, и излечись! Излечись и спаси мое дитя! — Голос Малты сорвался, когда она заканчивала призыв.

Показалось, что драконица сделала чуть более глубокий вдох. Помимо этого она не шелохнулась. Малта, одетая в переливающееся платье, спадавшее до земли, и сжимающая в руках сосуд с мерцающей серебристой жидкостью, напоминала героиню легенд. Однако, когда она взмолилась, голос ее звучал совсем по-человечески: — Неужели никто не знает? Что мне делать? Как мне спасти ее?

— Меркор говорил мне, что драконы пили Серебро. Может быть, стоит вылить его ей в рот? — Тихо сказала Сильве.

— А она не подавится? — Осмотрительно спросил Харрикин.

— Тинталья? Тинталья, умоляю, — позвал Рейн.

— Я должна вылить Серебро ей в рот? — Спросила Малта непосредственно у золотого дракона.

— Этого не хватит, чтобы спасти ее, — сказал Меркор. — Что бы вы с ним ни делали. — Он повернулся и ушел, поднявшись по широким ступеням, ведущим в бани. Сильве выглядела потрясенной.

Смысл его слов, казалось, не дошел до Малты. — Я едва чувствую ее, — сказала она. Лефтрин понял, что она говорит не о своей руке, покоившейся на голове дракона. — Она так сильно выросла с тех пор, как я видела ее, — добавила Малта, на мгновение напомнив ему любящего родителя. Она погладила лицо Тинтальи, а затем раздвинула ей губы. Лефтрин подался ближе, чтобы посмотреть, как и все собравшиеся Элдерлинги. Поднятая губа обнажила ряды плотно стиснутых острых зубов.

— Думаю, между ними найдется зазор, если я буду лить медленно, — сказала Малта. Она говорила очень тихо, как будто они с драконицей были одни в целом мире. Она наклонила фляжку и Серебро заструилось из него тонкой мерцающей нитью. Оно вытекало не быстро как вода, а медленно, будто опускалось в рот дракона. Серебро коснулось драконьих зубов, ненадолго скопилось на деснах, а потом, казалось, нашло лазейку и исчезло между зубов. Из фляжки не выпало больше ни капли; Серебро вытекло как распутившаяся катушка ниток, также оно и пропало.