Кровь Драконов

И после всего этого, одна подлая стрела выпущенная человеком, развеяла ее мечты. В такие моменты как сейчас, когда боль в ее боку разгоралась все сильнее и сильнее, отдаваясь болью в каждом мускуле ее тела, она искала спасения в ненависти. Она подпитывала ее планами и мечтами о том, как отомстит этим людям, как она вернется в Калсиду, когда ее силы достаточно восстановятся для того, чтобы развеять их жалкие города огнем и мощью дракона. Она убьет сотни, тысячи из них ради своей мести и чтобы навсегда научить их остерегаться ярости дракона.

При каждом взмахе крыльев она обновляла свои клятвы, заполнить улицы их городов кричащими людьми.

Кельсингра. Теперь недалеко, пообещала она себе. Правда гораздо дальше, чем Трехог, но она сможет сделать это. Потому что она должна. Иногда, когда сон брал над ней верх, она слышала отдаленные голоса драконов. Они нашли Кельсингру, создали Элдерлингов для себя и пробудили город. Проснувшись она не могла коснуться их сознаний. Их далекие мысли пересекались с ее только когда она была на пороге изнеможения. Однажды ей даже показалось, что Малта пробилась к ней, мыслями полными тревоги и упреков. Она попыталась ответить своему Элдерлингу, приказать, чтобы та была готова послужить своему дракону. Но она проснулась и боль затуманила ее разум, превратив самые простые действия, такие как полет и охота, в испытания для нее. И все же, если их мысли могли касаться ее, значит она была уже не далеко.

По крайней мере дождь прекратился на время. По крайней мере ей не приходилось лететь против ветра. Это все маленькие радости, что у нее были. Она упрямо била крыльями и летела невысоко над рекой, в поисках добычи и поэтому услышала какофонию звуков до того, как увидела их источник. Когда она увидела внизу два корабля на мгновение она испытала ярость. Две лодки были сцеплены, их команды кричали одна на другую и кидали друг друга в реку. Не охота ради добычи, просто убийство, как обычно. Шумные, бесполезные, вонючие людишки!

Их вопли распугают всю добычу в окрестностях. Именно тогда, когда ей нужна легкая охота они все усложняют. Дичь любого размера не рискнет оставаться в пределах слышимости их бесполезной свары. Если она хотела сохранить силы, ей стоило спланировать к ним и плюнуть в них ядом за все те сложности, которые они ей принесли. Она низко пролетела над ними, услышала, что они закричали, когда ветер от ее приближения раскачал оба судна. Приблизившись она почуяла запах придавший ей сил.

Яд дракона.

Застонав от усилия она сгруппировала крылья и заложила вираж в их сторону. Да, на палубе одного из судов были следы и ожоги от кислоты. Без сомнений, это работа разозленного дракона. Или драконов? Пролетая над кораблем она втянула носом воздух. Возможно не один. И абсолютно точно, это не работа Айсфира. Она хорошо знала его богатый мускусный запах. Характер мести тоже не был похож на него. Судно все еще было на плаву, а команде позволили бежать. Значит не Айсфир. Другие драконы. Другие драконы, которые могут летать! Летать и изрыгать кислоту. Настоящие драконы. Надежда расцветала в ней, и она вернулась на свой прежний курс, ее способность превозмогать боль и желание жить усилились. Другие драконы. Ее мечты управляли ее реальностью. Другие драконы жили в Кельсингре и летали в небесах над ней. Будущее ждало ее.

Она двигалась вверх по реке, оставив людей вместе с их шумом позади, вдоль ленивого изгиба и дальше, пока не нашла длинную грязевую косу, покрытую прошлогодними тростником. Удача благоволила к ней, послав стадо речных свиней, выбравшихся из воды, чтобы покопаться в тростнике. Древняя память, а может и вновь обретенный опыт переполошил их, когда ее тень проплыла над ними они подняли визг и заторопились обратно, по направлению к воде.

Слишком резко накренившись в сторону раненного бока, она ответила на их визг своим, выражавшим боль и голод. Она скорее упала, чем спланировала на стадо, выставив в стороны лапы с растопыренными когтями. Грудью она сбила большого кабана, впечатав его в прибрежную грязь, а когти ее левой лапы распороли еще одного. Правой лапой она конвульсивно сжала животное, подтягивая поближе к своему телу и присоединив его крики к визгу того, что был зажат под ее грудью. Ее глаза стали яростным алым водоворотом от боли, которой стоила ей добыча и она предала двух пойманных свиней кровавой смерти, разорвав их на куски.