Когда их предсмертные крики смолкли, она замерла на месте, распластавшись на своей добыче, пытаясь отдышаться. Неподвижность было ее единственной надеждой на то, чтобы утихомирить боль. И спустя какое-то время, боль стихла, но не так как раньше. Она уже замечала, что с каждым днем боль становилась все сильнее и с каждым днем, внезапные вспышки боли, вызванные неосторожными движениями, становились все изнурительнее. И все же, пролитая кровь пахла так хорошо, а тепло едва убитой добычи манило ее. Осторожно, словно была соткана из стеклянных нитей, она вытянула шею чтобы поднять кусок мяса. Она проглотила его, пробудив свой голод. Надо перебороть боль. Она едва могла стоять, но умудрилась переместить свое тело по грязной земле, чтобы дотянуться до своей добычи.
Как только был проглочен последний кусок, на нее напала сонливость. Все еще было начало дня. Еще долго будет светло, чтобы продолжать путь, но сейчас у нее не было сил. Боль все еще сковывала ее, а грязная мель была спокойной и влажной. Она перетащилась повыше, туда где тростник не был поломан и испачкан ее сражением. Она с сожалением подумала, что если заснет сейчас, то проведет здесь всю ночь. Она не проснется вовремя, чтобы продолжить полет сегодня. Будь что будет, решила она. Она устроилась, расположив свое тело так, чтобы уменьшить боль и закрыла глаза.