Кровь как лимонад

— С-с-с-сука, — просипел он, задыхаясь от бешенства. — Все-таки достала меня этой записью. С того света, но достала!

— Ты ее убил? — спросила Настя, ловя реакцию отца в зеркале.

— Блядь! Да ее мало убить было! Живот вспороть и кишки на руку наматывать! — Филипп Юрьевич встретился взглядом с дочерью. Еще яростнее блеснули его глаза. — Как к тебе это попало?

— Да не важно, — ответила Настя. — Важно, куда это от меня может попасть. Понимаешь?

— Что? — прищурился ее отец.

— Что значит «что»? — удивилась Настя. — Видео, на котором ты с руководителем комитета на пару трахаете девушку. Третесь своими яйцами друг о дружку. Зачем одну-то? Там же вторая была, свободная. Которая это все и сняла. Оператор, так сказать. Да ладно, руководитель комитета — это мелочи. Я до конца досмотрела эти ваши шалости. Видела, кто там и в каком виде приходит. Помнишь, наверное? Цари — а все туда же… Что, даже ручки задрожали, папка?

Филипп Юрьевич хотел было что-то сказать, но только, как рыба за стеклом аквариума, молча разевал рот. Вид у него был бы комичный, если бы не страшная, побелевшая от бешенства физиономия. Скулы заострились, губы побледнели, правая щека судорожно подрагивала, злющие глаза почти выкатились из орбит. Таким его Настя еще не видела. Ей захотелось открыть дверь машины и выскочить на улицу, подальше от словно испытывающего трансформацию отца. Но она собрала волю в кулак и, обливаясь потом, осталась сидеть на месте. Сказала, стараясь казаться спокойной (такой Клинт Иствуд в юбке), хотя внутри все тряслось:

— Тут есть три варианта. Первый — я отсылаю это видео в прессу. Я думаю, там в это вцепятся как волки и будут рвать вас на куски. Слышал, какой шум поднялся из-за священника? Ноги все оттуда же, я так понимаю. А если выложить на «Трубу», скандал с Моникой и Биллом всем покажется цветочками. Учитывая, что девушку, снявшую видео, убили. Второй вариант — пересылаю файл тому, кто там к вам зашел на огонек. От твоего имени, с угрозами шантажа. По старинке, винтажно так, знаешь. Сколько ты проживешь после этого? Думаешь, что-то сможешь доказать, когда там узнают о существовании такой записи? Человек-то серьезный. Ему есть что терять.

— С-с-с-сука, — повторил Филипп Юрьевич.

Он казался потрясенным ужасно, был бледен и весь дрожал.

— Уж какая есть, лучше надо было воспитывать, — развела руками Настя. — Дослушай. Лично мне третий вариант нравится больше всего.

— Продумала все? Какой?

Настя развернулась и посмотрела отцу глаза в глаза. Захохотать бы еще демонически, да некогда. Вон уже Антон возвращается, держа в руках коробку с пиццей. Салфетки торчат из правого кармана.

— У нас товар, у вас — купец. Так что думай, папка.

— С-с-с-сколько? Сколько ты хочешь? — задушенным голосом прошептал генеральный.

21. Территории, которых нет на карте

Отвратительно пахнет. Солью, железом, порохом.

А еще — страхом и ненавистью.

Тело плюется кровью через жуткую дыру огнестрельного ранения. Алая жидкость струится по полу, смешивается с грязью и цементной пылью, меняет цвет, превращаясь в коричневую, похожую на пролитую выдохшуюся кока-колу. Будто перетекает из цветного режима в «сепию».

В видеоиграх человек, поймавший пулю, выглядит по-другому, не так, как в реальности. Там — яркие трехмерные рисунки под яростный саундтрек. Тут — тебя словно вынули из морозилки и долго держали в тепле, а потом — воткнули лом, пробив мягкие ткани и кости. Застывшая гримаса. Учащенное дыхание. По-рыбьи широко открытый рот. Скрюченные пальцы руки, прижатой к ране в попытке остановить кровотечение. Сосредоточие острой, как шило, боли в простреленном боку.

В голове проносится что-то совсем глупое. Про то, что не успел досмотреть «Дэдвуд». Чем там у них все закончится?

Жека моргает, чувствуя кровь на своем лице. Слышит шаги. Поднимает глаза. И второй раз за два дня видит направленный на него ствол «беретты».

* * *

— Ну и где нам искать? — спросил Марк у Жеки. — Целые кварталы строят. Попробуй найди здесь этого Толика.

Выйдя из своих машин, они стояли возле возведенного несколько лет назад семнадцатиэтажного дома. Очередная саморазрушающаяся новостройка на краю города, окруженная готовыми принять тебя в свои объятия гипермаркетами и автосалонами, общество потребления в действии. Двор, наполненный молодыми мамашами с детьми и колясками и даже в понедельник днем заставленный машинами. Вечерами у них тут, наверное, бои без правил за парковочное место?

Вдоль фасада дуло, как в аэродинамической трубе. Ветер с запахом спелой дыни — подхваченное за кольцевой дыхание завода «Wrigley». Жека поежился от холода и застегнул куртку. Свинтить бы из питерской осени в теплые края. В Рим, например. Пыльные пинии возле вокзала Термини, вид на толпу от церкви Тринита-деи-Монти с вершины Испанской лестницы, уличные кафешки с латте и «рамацотти» за один евро в Трастевере и пляжи в Лидо, где можно сыграть в футбол с местными.