Кровь как лимонад

— Они потом делись куда-то, а я подальше отошел и стал смотреть, как тушат. И конфеты достал и кушал. Очень есть хотелось, слушай, вот и кушал. Вкусные, «Кызыл-кум» называются. С верблюд-джаном. Скушал — и вроде как на родину съездил, да? Когда понял, что все равно гараж сгорит, пошел к Нурдину. Они в другом корпусе живут. Далеко от нашего гаража, минут пять идти надо, да? Не дошел, меня увидел один парнишка их, сказал, что меня и Темир-аку эти две шярмоты ищут. Я так понял, что они и гараж сожгли. А потом пришли к Нурдину и его спрашивали. Не поверили, что он не знает, били сильно. Пистолет показали. Сказали, что еще вернутся. Я подумал-подумал, ничего не придумывается, да? Пошел к Ульмару. Тот говорит — езжай на стройку к брату, там не найдут. Я и поехал, слушай. Продукты им оставил. Денег немного у меня было, паспорт с собой, конфеты в карманы рассовал. А строить я умею. И Турсунмурад поможет. Приехал сюда, поддон поставил, через забор перелез. Пока перелезал — вах! — штаны порвал, почти новые, да? Так жалко, хоть новые иди покупай. Только в чем идти, Жека-джан?..

— А Темир? — оборвал вязь узбекского многословия Жека.

— Я не знаю. Может, он вернулся. Карим и Фархад тоже где, не знаю. Я подожду, пока два-три дня пройдет, и съезжу на «Треугольник» вечером, после работы. Разузнаю. Тебе расскажу, если хочешь.

— Ладно, посмотрим… Эргаш, что там с «лексиком» было? Который я пригнал вечером. В четверг.

Эргаш поморгал, зачем-то еще раз вытер руки о джинсы.

— Да все хорошо с ним было. Он уехал давно, не сгорел…

— Труп там был? В багажнике? Или вы мне его подкинули, саксаулы?

— Нет, что ты, Жека-джан, — вполне убедительно развел руками Эргаш. — Он был там… Когда ты пригнал «лексик», там уже этот был. Который совсем мертвый, да? Темир-ака позвонил кому-то, приехал хозяин…

— Хозяин? Аббас?

— Да, Аббас-ака. С ним один из его абреков был. И еще один — только шошка…

— Кто?

— Это они так нас называют, русских. Вроде как свинья, — сзади подал голос Марк.

Эргаш кинул на него боязливый взгляд, сглотнул:

— Слушай, где наш язык учил? Неправильно, да, тебя учили… Шошка — это вроде как мудрец. Запомни, да? А свинья — у нас нет такого слова, да? И животного такого нет, мы их не едим, они и умерли все давно. Обиделись, наверное. Я первый раз свинью тут увидел, да? Смотрю — что за шайтан? — маленький слон с пятачком в грязи копается. И говорит так смешно: «Фрон-фрон». Как будто Розенбаум-джан «Вальс Бостон» поет…

— Слушай, хорош тут «Диалоги о животных» разводить, — попросил Жека.

— Как скажешь, дорогой! Но Розенбаум-джан — это же не про животных. Эмтиви называется, да? — кивнул Эргаш и продолжил: — Этот русский, что с Аббасом приехал, — такой молодой, умный, чистый весь. У него с собой чемоданчик был.

— И что?

— Что-то они там делали возле мертвого, я не видел. Темир-ака выгнал. Минут десять — пятнадцать делали, потом еще немного делали, потом эти трое уехали, а Темир-ака стал тебе звонить. Потом ты приехал, я тебе багажник «лексика» открыл — ты и удивился, да? Сильно так удивился… Смешной такой стал, как жопа на батарейке… Стал спрашивать — откуда он, откуда? От верблюда на конфетках… Слушай, так бы я тебе и сказал, да?.. Темир-ака запретил говорить, что да как. А дальше ты знаешь… Выкинули труп в Обводный арык…

Внезапно Эргаш замолчал, уставившись за спину Жеке. Его смуглое лицо с маслинами глаз вытянулось и посерело. Он выронил шпатель и бросился по лестнице вверх. Раздался громкий хлопок, от которого у подпрыгнувшего Жеки заложило уши. Эргаш упал, словно поскользнулся, закричал от боли. Снизу в ответ донеслись голоса, вопящие по-узбекски, затем — топот сбегающего по лестнице стада. Одновременно кто-то — оказалось, что Марк, — больно толкнул Жеку в спину, и он влетел в ближайший дверной проем на лестничной площадке, удержавшись на ногах лишь потому, что схватился за стену, оставив следы на свежей штукатурке. Жека попытался развернуться и посмотреть, что там происходит, но Марк сзади закрывал весь обзор. На лестнице снова оглушительно хлопнуло, по пустой квартире прокатилось эхо. И тут Жека вдруг догадался, что это за хлопки.

Звуки выстрелов — вот что.

* * *

— Сиди тихо! — предупредил Марк.

Да без проблем, подумал Жека. Только бы вытащил его кто-нибудь из этой передряги.

Погано ощущать себя загнанной в угол крысой. В самую дальнюю от входа комнату. В двадцать или около того квадратных метров, купленных кем-то по такой баснословной цене, будто из окон открывается вид на море и горы сразу. Голые стены, бетонный пол, проем, в который позже встанет балконная дверь. Вместо балкона — вынесенная плита без всего, обрывающаяся пятнадцатиметровой пустотой. Внизу — стройматериалы, мусор, шарящие по окнам глазами столпившиеся взъерошенные азиаты. Эти бы ничего, но ведь разбегутся, а все остальное — слишком твердое, чтобы падать на него, если сорвешься, перелезая на балкон пятого этажа. Так что они с Марком — крысы. Правда, кусачие и вооруженные.