Кровь цвета хаки

Долгушин шел вперед, открыто, не боясь схлопотать пулю или разряд от аномалии. Дорога, по которой он двигался вместе со своим отрядом, была пустая, как холодильник в казарме. А если учесть, что всех людей еще вчера вывели за Периметр, можно было вообще никого не бояться и идти как на воскресной прогулке в парке.

– Хоть и Легенда Зоны, а «Ночной охотник» даже ему не по зубам, – бубнил себе под нос офицер, топая по вздыбленному асфальту. Настроение, несмотря на успех проведенной операции, было ниже плинтуса, в душу словно наплевали. – Против техники ни одна тварь не устоит. Кроме, может быть, Лапердина. Этот гад любую технику одним взглядом заставит ржавчиной покрыться.

Он остановился. Идти дальше просто не было ни желания, ни сил. Даже находиться здесь не хотелось. Тошнота – не похмельная, иная, мерзкая, – заполняла душу старлея и душила.

«Послать бы всех и все к чертям собачьим и бежать прочь из этого странного отравленного места как можно дальше».

Долгушин втянул ноздрями пахнувший гарью воздух, посмотрел на небо. Там, в голубоватой дымке утра, летела стая ворон. В голове всплыла детская, рассказанная пацанами с соседнего двора, присказка, что, мол, долго нельзя смотреть в небо на улетающих птиц, потому что они могут забрать твою душу. Вспомнил – и усмехнулся. За птиц это давно уже сделала Зона, будь она неладна. И понял, что уйти отсюда не получится, как бы он этого ни желал. Он ее пленник. Навеки вечные. Как все, кто хоть раз в нее попадал. Без права на помилование.

– Долг, – тихо позвал один из бойцов.

Старлей вздрогнул, выныривая из задумчивости, обернулся, раздраженно бросил:

– Чего тебе?

– Нам бы дальше идти, времени-то мало, сами же говорили, – деликатно ответил боец, указывая на клубы дыма, исходящие с подножия соседнего холма.

– Идем, – буркнул Долгушин и двинул с удвоенной быстротой.

До места дошли без приключений. Еще издали поняли, что бойня была здесь жестокая. От выжженной до черноты земли еще исходил жар, а поднимающийся от тлеющей болотной тины и водорослей едкий, густой, непроглядный дым выделял три кратера из общего пейзажа.

Один из бойцов, тот, кто поторопил старшего, присвистнул.

– Начисто сработано.

– Что тут искать-то, Долг? Выкорчевано все на метр в глубину, – сказал второй солдат, носком ботинка пиная горелый кусок скальника.

– Приказы не обсуждаются. Ищем следы и… фрагменты. – Говорить про человеческие останки даже ему, тертому калачу, побывавшему во многих горячих точках, не хотелось – язык не поворачивался. «Какие тут останки? Если удастся пыль кровавую обнаружить – и то удача», – подумал он, а вслух произнес: – Все, что найдем. Вот мешки пластиковые, складываем туда. И без лишних разговоров. Времени на все – час.

Бойцы сосредоточились на местности, стали прочесывать территорию. Довольно быстро наткнулись на останки прыгуна. Долгушин мельком успел ознакомиться со скрином доклада пилота «Ночного охотника» в планшете, в том числе и с нетипичным поведением мутанта, описанным вертолетчиком. Этот отчет слегка смутил старлея. Хотя «слегка» – это очень мягко сказано. Поразил, если говорить откровенно. «Что заставило тупую тварь, имеющую, по идее, только одно желание – сожрать кого-нибудь, вдруг прыгнуть под пули, защищая Корсара? Какие такие инстинкты? Бесовщина какая-то».

Долгушин носком ботинка пошевелил шланг противогаза, свисающий с морды твари, брезгливо скривился, увидев уродливую пасть прыгуна, из которой вывалился длинный синий язык. Из-под резиновой маски потекла черная смолянистая жижа, разнося по поляне зловоние, а из легких трупа, видимо, вырвались остатки воздуха, с шипением, из-за чего показалось, будто мутант тяжело вздохнул, не найдя покоя даже после смерти.

«Интересно, что там, под маской? Сколько лет здесь брожу, а так и не видел их настоящих физиономий».

Поборов в себе сильное желание удовлетворить любопытство, Долгушин принялся рассматривать другие следы, оставленные объектом «К». Их оказалось не так много. «Вот здесь он довольно долго топтался на месте. Тут ходил из стороны в сторону, видимо, поджигая болотные газы. А вот здесь… А вот здесь интересное что-то получается… – Не веря своим глазам, Долгушин присел на корточки, детально рассматривая отпечатки ботинок и коленей Корсара в мягкой почве. – Получается, он сел, выжидал чего-то, а потом… просто ушел. – Следы тянулись прочь от этого адского полигона. Неровные, словно шарахающиеся в разные стороны. – Ранен? Не похоже, крови нет. Совсем нет. Значит, получается, что он… жив?!»

– Товарищ старший лейтенант, – зачем-то с полным официозом обратился к нему один из бойцов. В голосе его отчетливо слышалась растерянность. – Тут совсем никаких…

– Знаю, – рявкнул Долгушин, поднимаясь.

«Вот ведь как получается. Ошибался я, говоря, что против машины никакая зверюга не попрет. Попрет, еще как попрет. Не убиваемый он, что ли? Как такое вообще возможно?! Вот уж действительно “Неприкасаемый”».

– Так его не… – начал боец, но, поймав злой взгляд командира, благоразумно замолчал.