Кровавая ротация

Отец Татьяны моментально припомнил вчерашнего толстяка с которым они повздорили еще в конторе по продаже кондиционеров. Конечно было такое, Краб ударил толстого, потому что тот сам к ним подошел, несколько раз оскорбил Татьяну и в драку полез первым. Но никто толстого не грабил.

— Я его не избивал и тем более не грабил, — попытался объясниться от со Шрымзой, — этот мужик сам подошел и полез в драку…

Но Шрымза с размаху ударил ладонь по столу.

— Ой, не свисти мне, «соловей», мы же все про тебя знаем! — заорал он. — Ты же рецидивист по кличке Краб, в колонии постоянно баламутил, нарушал режим, а освободился всего месяц назад. И снова за старое? Что, неймется никак? Снова на нары захотел? Так я тебя быстро туда засажу! Напарника себе нашел, тоже мне — сопляка, наркомана и придурка. Он даже краденную барсетку не выбросил, а просто купил себе дозу и на то же самое место вернулся, где вы человека и ограбили. Там мы его и взяли.

Краб понял, что Шрымза говорит о Прищепе и догадался в чем было дело — Прищепа, когда Краб «уронил» наглеца, стырил у него барсетку, чтобы купить у него дозу наркотиков.

— Я тебя быстро вычислил, потому что твоя дочь на экране примелькалась, — довольный собой сказал Шрымза, — пострадавший директор фирмы сразу сказал, что с грабителями была певица Татьяна и тебя тоже описал. Я сразу понял чьих это рук дело. Ой, посажу я тебя, Краб, теперь обратно на нары, готовься.

— Ни я, ни Татьяна барсетки у пострадавшего не брали, — сказал отец Тани, — а врезать мне его пришлось, потому что он сам стал задираться и хамить. Если хочешь, это самооборона была.

— Бля, ты лучше меня не зли! — рассердился Шрымза. — Прищепов показал, что это ты ему приказал барсетку у пострадавшего украсть и тебя на лавке дожидаться.

— Что ж я совсем дурной на том же самом месте встречаться, где человека уронил? — спросил Краб. — Сам подумай? И ничего я наркоману не приказывал. Я его первый раз в жизни видел.

И тут до него дошло, что наркоман Прищепа все на него валит. То есть Краб получается организатором и инициатором ограбления. Повесить на него срок Шрымза может теперь на полную катушку. Вот влетел, так влетел! Татьяна у бандитов в плену и он сам теперь за решеткой сидит — избитый, немощный с перспективой нового срока.

— Все, Краб, разговор наш закончен, — сказал Шрымза, — вечером тебя перевезут отсюда куда надо, там закроют крепко-накрепко, я дело это закручу и уже скоро поедешь ты опять лес валить в телогреечке.

На его лице появилась удовлетворенная усмешка. Крабу захотелось врезать по этой наглой морде взяточника, «оборотня» в погонах, но он сдержался. Итак уже сегодня достаточно набедокурил!

Шрымза ушел, а Краба снова посадили в «телевизор». Настроение было на нуле. Мысли крутились только вокруг одного, что он и Татьяне не помог, и сам оказался за решеткой с нехорошей перспективой. Видимо, Тоцкий прав — кто взлетает стремительно, тому падать больно. Всяк сверчок, знай свой шесток. Так в народе говорят, а народ глупостей не придумает.

Краб прилег на нары и решил немного передохнуть — и от мыслей, и физически. Избитое тело ныло, но страшней было думать о том, что сейчас происходит с Татьяной? Возможно, ей нужна помощь, а он заперт в железной клетке и выхода из нее пока не видит.

Глава 9

Похитители Татьяны, вытащив ее из квартиры в Лесном с надетым на голову тканевым мешком, сначала долго везли ее по ровной асфальтовой, а потом по какой-то ухабистой дороге. После остановились и вытащили ее из машины. Сердце Тани замерло в предчувствии беды. Она никогда не думала, что ее занятия музыкой кончатся так плачевно.

Дома в Лесном, когда она ждала отца из магазина, Татьяна и сообразить ничего не успела. В дверь позвонили, она сразу же открыла — подумала, что отец вернулся. А ей из газового баллончика в лицо прыснули, сразу же мешок на голову надели и рот заткнули. Она даже и пискнуть не успела. Потащили вниз по лестнице, запихнули в машину и поехали. По дороге Татьяна молчала, сжавшись в комочек от страха. Бандиты негромко переговаривались, но что именно они говорили, Татьяна понять не могла.

Ее вытащили из машины и сдернули с головы мешок и она оказалась внутри какой-то избы, куда ее затолкали. Комната с ободранными обоями, зашторенными окнами и засиженной мухами лампочкой под потолком. Татьяну грубо толкнули на лавку, он присела и прижалась к стене. Двое бандитов встали прямо перед ней. Один здоровый в черном спортивном костюме и белоснежных кроссовках, похожий на спортсмена-тяжелоатлета, а второй худой с впалыми щеками и злющими, как у волка, глазами. Третий бандит стоял поодаль у входной двери вполоборота и Татьяна в полумраке разглядеть его не могла. Но она особо и не старалась, оттого, что замерло у нее все внутри, жутко стало, как в кошмарном сне и захотелось проснуться — а никак!

— Что молчишь, как сало в посылке? — спросил «спортсмен». — А, лярва? Страшно?

— Не-а, — еле слышно выдавила из себя Татьяна.