Кровавая ротация

Вот она идет по коридору, вся такая крутая с двумя гориллоподобными телохранителями мимо млеющих красавиц в дешевых пестреньких костюмчиках, одетая в наряд от парижских кутюрье и все певички бегут, рыдая от зависти в свои гримерки и там истерично вопят, понимая, что рядом с Султаной они никто.

И пусть не трут потными ладошками от злости волосатые гитаристы грифы своих самопальных «балалаек» — рядом с Султаной идет свита, это седовласые мэтры советской эстрады, плавно перекочевавшие в российский шоу-бизнес. Султана «плывет» по коридору, словно одна здесь, в этом концертном зале. Она идет — все расступаются, она идет все смотрят на нее, но она не удостаивает толпу даже того, чтобы скользнуть по ней взглядом.

— Я хочу глянуть сцену, — капризно говорит Султана художественному руководителю зала, у которого из кармана стыдливо выпирают полученные от Тоцкого пару дней назад зеленые купюры.

— Конечно посмотрим, Султана Игоревна, — кланяется худрук, — там сейчас идет настройка света…

— Отмените, — приказным тоном вещает Султана.

— Как скажете, — соглашается худрук и сам бежит впереди.

Но вдруг плывущая, как «Титаник» по коридорам концертного зала свита Султаны наскакивает на «айсберг». Вроде как и «айсберг-то» сам из себя небольшой — хрупкая рыжеволосая девушка, которая просто курит тонкую сигарету, но «Титаник» тормозит и даже дает задний ход.

— Ты? Здесь? — с гневом спрашивает Султана у Татьяны.

— А что такое? — словно и не понимая в чем дело, издевательски качает головой Татьяна.

Она загородила выход на сцену и Султаниной свите не протиснуться.

— Уж не собираешься ли ты принять участие в конкурсе? — с гневом спрашивает Султана.

— А что? — спокойно отвечает Татьяна. — Имею право!

— А что это ты тогда оделась в это чмошное черное платье? Одеть нечего, все концертные костюмчики сгорели?

— У меня между прочим, еще и друг погиб, — спокойно отвечает Татьяна, — и не без участия твоего папочки! Поэтому я в черном.

— Заткни свой рот!!! — приказывает Султана. — А то прикажу тебе язык оторвать, будешь не петь, а мычать в хоре глухонемых!

Татьяна ничего не отвечает на это, она тушит сигарету и бросает ее в мусорное ведро. Султана делает шаг вперед, чтобы пройти, но Татьяна не уходит из проема двери. «Свита» опять буксует на месте.

— Уйди с прохода, ты, дура! — властно приказывает Султана.

— Попроси хорошо, — с улыбкой отвечает Татьяна, — читала рассказ про волшебное слово? Как надо просить? Пожа… а как дальше?

Какая наглость так разговаривать с самой Султаной! Вся «свита» шумно вдыхает от возмущения прокуренный воздух накопителя сцены. И в эту же секунду Ниф-Ниф и Наф-Наф по молчаливой команде хозяйки, как псы бросаются, чтобы оттолкнуть из проема двери хрупкую Татьяну. Внезапно у нее из-за спины появляется Краб и загораживает дорогу.

— Оп! — говорит он. — А кто это у нас такие крупные?

«Свиньи» тормозят.

— Мужик, давай быстро сдрисни и нет проблем, понял? — угрожающе произносит Наф-Наф.

— У меня и так нет проблем, — отвечает Краб.

— Счас будут, — тихо говорит Ниф-Ниф и пытается схватить мужика за плечо.

Но не тут-то было. Те, кто стояли сзади, за спиной телохранителя даже не поняли отчего у Ниф-Нифа так резко мотнулась назад голова и почему он стал заваливаться на спину, едва не придавив своей стосорокакилограммовой тушей «королеву свиты». Султана едва успела отскочить, прыгнув нелепо, как коза от мотоцикла, чем вызвала смех у столпившихся в накопителе сцены недоброжелателей. От этого смеха ее охватил такой внутренний гнев, что она истерично взвизгнула, чем еще больше рассмешила зевак.

Ниф-Ниф с грохотом упал, а Татьянин отец потер ладонью покрасневший лоб и сказал:

— Чаще катайте его на карусели. Вестибулярный аппарат ни к черту.

— Ты че его боднул? — сжимая кулаки, спросил Наф-Наф.

— Нет, поцеловал в засос, — с издевкой ответила из-за спины отца Татьяна.

Наф-Наф тут же замахнулся и ударил стоящего в дверном проеме Краба, но тот поставил блок и отбил его руку, поэтому «свин» попал кулаком по деревянному косяку, который заскрипел и треснул напополам. Наф-Наф словно и не заметил этого, попытался второй рукой достать наглого мужика. Попал по воздуху, потому что Краб поднырнул ему под руку и с замахом бьющего с дальней дистанции по воротам футболиста протаранил коленом его мужское достоинство. А потом схватил эту «тушу-кутушу» за шиворот английского пиджака и его бритой макушкой с хрустом проломил и вторую часть косяка двери. Безжизненное тело Наф-Нафа сползло по сломанному косяку и упало возле порога.

— Снято, — сказал из темноты журналист Семен, подходя с камерой поближе, — хорошие кадры, ребята. Такой кровавой ротации я еще не видел.

— Ну вы за это ответите!!! — в истерике закричала Султана, отступая назад.

Глава 20

На эти ее слова зеваки вдруг дружно зааплодировали — то ли в поддержку ее, то ли совсем наоборот. Подоспевший от осветителей худрук зала увидел валяющихся на полу телохранителей и разъяренную Султану стал прыгать вокруг, как козел, а чирикал он, как воробей:

— Что такое? В чем дело?