Кровавая свадьба

Следующий: друг семейства дядя Петя, воскресший из импотентов. Когда мужики его возраста всерьез закручивают роман с юной хищницей, крыша у них отъезжает далеко и надолго. Его пассии наверняка нужны наряды, побрякушки и прогулки по земному шарику, а чтоб обставлять роскошью девочку и затыкать пасть жене, необходимы средства. Тут заводик на мази, но опять у Феликса, а дядя Петя тоже не последний шакал. Этот, укушенный любовью и мечтающий о первенстве, вполне мог убить.

Далее — Рита… М-да, криминальных статей начитаешься — долбанешься. Но у нее был повод, был.

Кто еще на очереди? Ходячая тантра-мантра-камасутра, то есть Белла. Вот где шарада без ключа к разгадке! И еще: если многих не убеждает факт, что убийца найден и покончил с собой, то как же прокуратура легко согласилась с вопиющей чушью? Со спокойной душой закрыли дело, а почему? Неохота возиться? Подкуплены? Или бездарны? Герман путался, но верил, что выпутается.

О, семейная жизнь! Непрерываемый кошмар! Марат пропадает на работе, а Света управляется дома. Делает она все медленно, готовит невкусно, Марат не жалуется, а Герман откровенно насмехается и не ест еду, тщательно приготовленную по книге. Кухонные травмы жить не дают, устает Света так, что хоть вешайся. Настоящий ад.

— Светильда, а университет? — однажды вспомнил Марат и сразу нашелся: — Сегодня уже пятое сентября! Завтра я отпрошусь, послезавтра едем. Снимем отдельную квартиру, где ты будешь жить…

— Постой, а ты? Ты здесь останешься?

— Естественно. Мне надо работать, а тебе учиться.

— Не хочу, не хочу, не хочу я там быть одна.

«Не хочу» стало лейтмотивом, Марат призвал на помощь Германа.

— Девчонка, ты малость сдвинулась, — разважничался тот. — Живо собирайся.

— Не командуй, — вздернула носик Света. — Я взрослая женщина, имею право… (Оба расхохотались, да так оскорбительно!) Вы! Как вы смеете! Дураки!

— Светка! — Герман вальяжно развалился на диване. — Ты не понимаешь положения. Зароешься в кастрюлях, в пеленках, превратишься в необразованную домашнюю грымзу, кому ты такая нужна будешь? Сама подумай, Марат скоро станет директором…

— Что-что? — поднял брови тот. — Не понял.

— Что ж тут не понять, — усмехнулся в усы Герман. — Один я не потяну. У нас со Светкой есть сеть специализированных магазинов, не ей же ими управлять.

— Почему это? — возмутилась она. — Я смогу.

Герман, изверг, издал не хохот — рыдания. И продолжил в издевательском тоне:

— И как же ты будешь управлять? Да тебя, и меня заодно, обдерут до нитки, а то и в тюрьму упекут. Нет, дорогая, управление — мужское дело. А ты учись пока.

— Прекрати разговаривать со мной как с идиоткой, — огрызнулась Света.

— Нет, — в том же духе сказал Герман, — ты не идиотка, ты пока дурочка. Но у тебя есть все предпосылки стать идиоткой. И потом, Света, разве папа мечтал, чтобы его дочь была заурядной домохозяйкой? Нам продолжать его дело.

Упоминание об отце привело к слезам. Впрочем, Света больше расплакалась от бессилия, слезы означали — сдаюсь. И через день Марат перевез ее. Он остался доволен квартирой в центре города:

— Отлично! Держи деньги, продукты перегрузим в холодильник, мама наготовила тебе всяких вкусностей. А я поехал…

— Как, уже?

— Герману обещал туда и обратно. Представь, сколько всего навалилось. Одних балансовых отчетов шкаф, я обязан все проверить до вступления в должность. Светильда, не плачь.

— Хочу и буду, — разнюнилась она. — А с женщиной ты договорился?

— Не понял. С какой женщиной?

— Соседкой. Чтобы готовила, стирала, убирала.

— Понимаешь… — Он обнял ее. — Я пока не могу платить домработнице, придется самой справляться, кое-какой опыт у тебя уже есть.

— Я знала, что ты так скажешь, — надулась Света. — На меня одну теперь все свалилось разом. За что мне это?

— Ну-ну, плакса ты моя. Буду звонить по вечерам, а ты звони по утрам, заодно меня разбудишь. Идет?

— Идет. Но я не хочу, чтобы так шло.

Обняла его и не отпускала, а когда он уехал, долго грустила.

Единственное в городе казино воображение не поражает. В трех залах — игорном, стриптизерном и банкетном, а вскоре откроется зал боулинга — народ толпится с вечера до утра, так как развлечений здесь больше, нежели в кабаках. Герман любит свое казино, встречающее клиентов еще в фойе сверканием люстр и зеркал. Пусть сюда приходят не очень воспитанные, не слишком сдержанные и культурные люди, но они сумели отвоевать место под солнцем, они достойны уважения. Так думал Герман всякий раз, переступая порог казино, но не сегодня. Сегодня голова была забита предстоящим дознанием. Нашел-таки повод пригласить друзей Беллы — ее выздоровление. Она явилась в неподражаемом одеянии: шелковая бахрома обвивала фигуру, вздрагивая и открывая тело даже от неуловимого движения. Может быть, где-нибудь на приеме в столице наряд был бы уместен, но не в провинциальном захолустье. Мужчины поедали ее глазами, самые «простые» отпускали в ее адрес беззлобные остроты. Она же вела себя так, будто с пеленок посещала все казино мира — от Лас-Вегаса до Гонконга. После второй рюмки Герман полез в карман: