Кровавая свадьба

— Риск, конечно, есть. И большой, не скрою. Но он стоит того.

Как говорится, мадам Тюссо забросила ежа под череп. Белле грезилось освобождение, после очередного избиения она решилась. Нельзя сказать, что выбор дался ей легко, просто выхода не было. Первый раз подмешала стекло в кофе и, когда он выпил, пожалела о содеянном. Избрала тактику покорной жены, раньше, случалось, огрызалась, пыталась драться. Но он и после перемены в ней не изменился, напротив, зверел до крайности. Второй раз уже без сожаления, разозлившись и ненавидя, подмешала стекло в чай, затем еще и еще. И вдруг он занемог, появились первые боли, жаловался на внутренности, бегал по врачам и мстил Белле за то, что она здорова. Белла с ужасом ждала диагноза, прекратив поить мужа убийственной смесью. Он попал в больницу с внутренним кровотечением, она преданно за ним ухаживала, а затем он умер в мучениях. Она искренне оплакивала свой дьявольский поступок, но получила свободу.

Ее ждало самое страшное разочарование, удар едва не свел ее в психушку. Нагрянули кредиторы. Оказалось, что денег у мужа не было ни копейки, все фикция. Он жил на чужие средства, брал взаймы у знакомых, кредиты в банках с поручительством тех же знакомых, чтобы отдать им долг, и так далее. В общем, талантливый махинатор и садист. Белла спустила все, чтобы расплатиться, у нее осталась одежда, кое-какие украшения от прежних поклонников, отечественная машина, на которой она и прикатила в родительский дом. В общем, полный крах.

Разумеется, Зоя пикантных подробностей, например, от чего умер муж Беллы, не знала, следовательно, изложила те факты, о которых была в курсе. За время рассказа успела наглотаться спиртного, подливаемого Германом, и теперь даже проявила сочувствие к подруге:

— Понимаешь, настрадалась она сильно-пресильно. Я приезжала к ней, видела садиста, в смысле — мужа. Мне ее так жалко было, так жалко… Да мой по сравнению с ним просто рыбка. Повезло ей, что он подох. А на вид был здоровый, как… как бык! Да я бы на ее месте удавила его! Слушай. — И Зоя придвинулась к Герману, заговорила шепотом: — А не траванула ли она его, а? Шучу. Белла мухи не обидит… если только она не паук. Ха-ха-ха…

— Зойка! Какого хрена нажралась? — вытаращился Михасик.

— Имею право раз в год! — отмахнулась она и чуть не свалилась со стула, муж подхватил ее, расстроился:

— Ну все, изговняла весь вечер. Загружайся в машину.

— А мы? — спросила Белла Германа.

— Я сегодня до утра, — развел руками тот. — Видишь компанию в углу? Дебоширы, сто пудов. Извини, дорогая, но казино не могу оставить. Михаил, отвезешь Беллу?

— Нет проблем.

Едва машина Михасика скрылась, Герман прыгнул в свою и рванул домой. Белла, прошедшая огонь и воду, не так давно сочинявшая сказку про любимого мужа, Белла, о которой он составил мнение по экстерьеру, не та штучка, за какую себя выдает. Интересно, а почему Зоя пошутила, мол, не она ли траванула мужа? И про паука сморозила… «Хорошее» отношение к подруге. Одно понятно: и Зоя дерьмо, и Белла не конфета. Но теперь Герман уверен: Белле было что скрывать, чего не должен был заметить Герман, потому она и стерла запись.

Не переодеваясь, он сел у телевизора. Случайно на экране появилось изображение ног, бегущих на фейерверк… Герман напрягся. Что-то не то. Второй раз мелкнула мысль, что ноги…. Он отмотал пленку назад. Взрывы фейерверка, камера упала вниз… Так, побежали ноги…

Вот!!! Одна пара ног подошла к двери, которая сразу открылась, и вошла в кабинет, где находился отец! Вот он, убийца!!!

— Кто это? — подскочил Герман. — Кто был в белых брюках? Ага, я был в белом костюме, черной рубашке и в белом галстуке. Кто еще? Марат, так? Андрей пришел в белом костюме, голубой рубашке… Твою мать! И дядя Петя! Итак, четверо. Четверо! Я не убивал! Нет, еще одна подобная находка — и я буду сомневаться в себе. Значит, трое. Стоп. Мог еще кто-нибудь явиться в белых брюках, а я этого не помню. Надо посмотреть заново все записи, чтобы исключить остальных гостей.

18

В этот же субботний вечер Свете не сиделось дома, она слонялась по улицам. Звонил Марат, предупредил, что уезжает в командировку, значит, не приедет к ней. Одолевала скука. Заняться есть чем, но в голову ничего не лезет. Что ж, появилась возможность немного переосмыслить события последних месяцев. Все так стремительно развивалось, Света не успевала подумать, разобраться, все катилось как бы без ее участия, но варилась-то в этом она. И вот Света думала… ни о чем. Только настроилась на «подумать», а мысли улетучились. На лекциях то же самое. Что бы это значило?