Кровавый гимн

– Послушай, я не любитель рассуждать на тему полов. – Я плюхнулся в свое любимое бархатное кресло и закинул ногу на стоящий возле стола стул. – Но ты должен понимать, что сейчас она познает ту свободу, которую мы, мужчины, не одобряем. Она бесстрашно разгуливает в темноте и получает от этого удовольствие. И возможно, повторяю, это только возможно, она хочет отведать немного человеческой крови. Мона хочет рискнуть.

– Она как магнит, – прошептал Квинн, стоя возле окна. Его рука осторожно потянула за шнур. – Она не подозревает, что я за ней слежу. Она не так уж далеко отсюда и не спешит действовать. Я слышу ее мысли. Она идет слишком быстро. Кто-нибудь обязательно заметит…

– Что тебя мучает, братишка? – спросил я. – Ты зол на меня за то, что я совершил над ней Обряд? Тебе жаль, что все так получилось?

Квинн резко обернулся, словно я дернул его за руку, и посмотрел на меня:

– Нет.

Он отошел от окна и тяжело опустился в кресло в дальнем углу, по диагонали от меня. Казалось, он не знает, куда деть свои длинные ноги.

– Если бы ты не пришел, я бы сам попытался, – признался он. – Я не смог бы наблюдать, как она умирает. По крайней мере, я так думаю. Но ты прав, Лестат, мне больно. Ты не должен бросать нас, Лестат. А почему возле дома охрана?

– Разве я говорил, что собираюсь бросить вас? – постарался успокоить его я. – Охрану я нанял после визита Стирлинга. О, это совсем не значит, будто я считаю, что сюда может заявиться кто-то из Таламаски. Но если Стирлинг смог сюда проникнуть, найдется еще кто-нибудь, кто сможет.

(Мысли о Таламаске мелькнули в сознании. Орден детективов-экстрасенсов. Им неизвестно собственное происхождение. Ордену не меньше тысячи лет, а может, намного больше. Хранят информацию обо всех паранормальных явлениях. Интересуются телепатами и всеми, кто обладает необычными способностями. Знают о нас.)

Мы с Квинном посетили Стирлинга в Обители Таламаски – огромном плантаторском доме, стоявшем за пределами города, возле Ривер-роуд, – сразу после изгнания Гоблина и гибели Меррик Мэйфейр. Меррик выросла в Таламаске, и Стирлинг имел право знать, что она больше не принадлежит к племени бессмертных.

Оливер Стирлинг был другом не только Квинна в его смертные годы, но и Моны. В Таламаске знают о семействе Мэйфейр больше, чем обо мне.

Как я ни восхищался Стирлингом, как ни симпатизировал ему, мысли о нем мне не приносили удовольствия. Этот шестидесятипятилетний человек был предельно предан высшим принципам Ордена, который, несмотря на все декларации о секуляризации, вполне мог принадлежать Римской католической церкви, со всеми ее запретами вмешиваться в мирские дела или использовать сверхъестественные силы и людей, ими обладающих, в личных целях. Если бы Орден не был так фантастически, так необъяснимо и явно богат, я бы стал его патроном.

(Я тоже фантастически, необъяснимо и явно богат. И что из этого?)

Я чувствовал себя обязанным навестить Стирлинга в Обители и рассказать ему о том, что случилось с Моной. Но почему?

Стирлинг не Папа Григорий Великий, а я не святой Лестат. Мне не было нужды исповедоваться ему в том, что я сделал с Моной, но мной овладело жуткое раскаяние, абсолютное осознание того, что силы, которыми я обладаю, – темные силы, что все мои таланты служат злу и, что бы я ни делал, результатом будет зло.

И потом, не Стирлинг ли накануне вечером сообщил Квинну о том, что Мона умирает? С какой целью он это сделал? Не был ли Стирлинг каким-то образом причастен к тому, что произошло? Нет. Не был. Прошлой ночью Квинн не бросился на поиски Моны, а остался с ним. Она самостоятельно добралась до фермы Блэквуд.

– Придет время, и я все объясню Стирлингу… – тихо заговорил я. – Как будто Стирлинг сможет отпустить мне грехи… Но дело не в этом. – Я посмотрел на Квинна: – Ты все еще слышишь ее?

Он кивнул.

– Она просто гуляет, глазеет по сторонам… – Квинн казался рассеянным, глаза его блуждали по комнате. – Зачем говорить Стирлингу? Он не может посвятить в это Мэйфейров. Зачем отягощать его этой тайной? – Квинн подался вперед. – Она гуляет по площади Джексона. За ней идет мужчина. Она ведет его за собой. Он чувствует, что с ней что-то не так. Она его засекла. Она понимает, чего он хочет. Завлекает его. Она прекрасно себя чувствует в туфлях тетушки Куин.

– Перестань за ней следить, – сказал я. – Я серьезно. Позволь, я скажу тебе кое-что о твоей маленькой девочке. Она собирается явиться к Мэйфейрам в самое ближайшее время. Ей нужно кое-что у них узнать. Я почувствовал это, когда…

В комнате никого. Квинна нет. Я разговаривал с мебелью.

Я слышал, как открылась и тут же закрылась задняя дверь.

Я потянулся, поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза.

Меня одолевал сон. Какого черта я не стал пить кровь? Конечно, мне не обязательно пить ее каждый день или даже каждый месяц, но, после проведения Обряда Тьмы, кем бы ты ни был, необходимо подкрепиться, ведь ты в прямом смысле делишься своими жизненными соками. Все дело в тщеславии. Тщеславие правит миром.