Кровавый гимн

Если бы тетушка Куин могла знать о том, что со мной произошло, о том, «кем я стал», как мы это деликатно называем; если бы она знала, что Мона теперь со мной, что случилось невозможное и мы вместе, она бы захотела, чтобы я передал ее вещи Моне. Ей понравилось бы, что Мона разгуливает в ее невероятных туфлях.

– Эти платья и туфли делают ее счастливой, – сказал я. – Скорее всего, пока она болела, все ее вещи исчезли.

– Что ты видел, когда проводил Обряд? Что это за женщина-младенец?

– Я видел, что новорожденная дочь Моны была вполне развитой женщиной, монстром в глазах собственной матери. Тем не менее Мона любила плод своего чрева. Заботилась о дочери. Я видел это. А потом она ее потеряла. Все произошло, как она тебе говорила. Дочь ушла от нее.

Квинн был в шоке. Он не уловил ничего подобного в мыслях Моны.

Но Кровь способна открыть тебе то, что никто не хочет знать. Это пугает. И пленяет.

– Это существо действительно было настолько странным и ненормальным? – Квинн отвел взгляд и продолжил: – Помнишь, несколько лет назад я уже рассказывал тебе об этом… Мэйфейры пригласили меня на ужин. Роуан показала мне ферму. Была там какая-то тайна, какая-то темная история клана Мэйфейр. Я понимал это, наблюдая за Роуан – за тем, как она молчит, как думает о чем-то своем. Но я не замечал этого в Майкле. Но даже теперь Мона не желает посвящать нас в эту историю.

– Квинн, ты ведь тоже не собираешься рассказывать ей, почему ты убил Пэтси, – возразил я. – Год за годом мы будем идти дальше и постепенно начнем понимать, что исповедоваться друг перед другом совсем не обязательно, ведь, изливая душу, ты порой заново переживаешь мучительные моменты своей прошлой жизни.

Распахнулась задняя дверь, и по металлической лестнице зацокали каблуки. Мона спускалась вниз, держа в руке две напечатанные страницы.

Она обошла двор по кругу и объявила:

– Боже, я просто влюблена в эти туфли!

Льющийся из окон второго этажа свет делал ее похожей на восковую куклу.

Мона встала перед нами и подняла указательный палец, как делают монахини в школе:

– «Должна признаться, хоть я и существую в этом необыкновенном состоянии всего две ночи, мне стало абсолютно ясно, что природа моей силы и способ существования свидетельствуют об онтологическом превосходстве чувственной философии, которая укореняется во мне, по мере того как я минута за минутой, час за часом продвигаюсь в постижении окружающей меня вселенной и моего личного микрокосма. Это требует от меня немедленного переопределения мистического, которое, как я говорила прежде, заключается в возвышенном и в то же время абсолютно плотском состоянии, сверхъестественном и оргаистическом, что освобождает меня от эпистемологической скованности, когда я пью кровь или смотрю на пламя свечи.

Несмотря на то что герменевтика боли когда-то совершенно убедила меня в моем личном спасении, поскольку я однажды совершила всеобъемлющую молитву об Избавлении, во время которой обнимала Христа и целовала пять его ран, чтобы обрести силы и вынести приближение конца, казалось неизбежного для меня, теперь я обнаружила, что иду к Богу по абсолютно неопределяемым тропам.

Возможно ли, что я, будучи вампиром, имею одновременно душу вампира и душу человека и таким образом избавляюсь от человеческих обязательств и любых человеческих условностей? Думаю, что нет.

Думаю, наоборот, теперь у меня сверхчеловеческие обязательства: исследовать, как можно максимально использовать мою силу, ведь, несмотря на то что я стала вампиром по доброй воле и приняла крещение Кровью, по рождению, по физическому строению я человек и, следовательно, должна соблюдать принятые в мире людей условности, хотя никогда не повзрослею и не умру в общечеловеческом смысле этих слов.

Вернемся к неизбежному вопросу о Спасении. Да, я попрежнему существую в относительной вселенной, и не важно, насколько эффектно я теперь выгляжу или функционирую, я вижу себя все в тех же трех измерениях, что и до моей метаморфозы. И следовательно, могу спросить, существую ли я волей-неволей вне Милости, утвержденной нашим Небесным Спасителем самим фактом его инкарнации, произошедшей еще до его распятия, а я твердо верю, что эти два события имели место в истории человечества, они познаваемы и заключают в себе ответ.

Могут ли таинства святой Матери Церкви спасти меня в моем нынешнем состоянии? По первому впечатлению, исходя из моего небольшого опыта и того, как стремительно боль и страдания сменились экстазом и невоздержанностью, я должна прийти к выводу, что самой своей природой отлучена от Церкви.

Но возможно, как бы тщательно я ни исследовала окружающий мир и самое себя, я никогда не получу ответ на этот вопрос. Не приблизит ли меня это незнание к полноте экзистенциального сосуществования с человечеством?