Кровью омытые. Борис и Глеб

— Пустое плетешь, боярин.

— Как знать, княже. Запамятовал, от кого слышал: брат мой — враг мой…

— На кого намекаешь, — нахмурился Святополк, — на Ярослава, на Бориса аль еще на кого?

— Озлился, княже? Не доверяй я тебе, сказал бы так?

— Верю, воевода.

— Я князю Владимиру служил верой и правдой и те предан буду.

По губам Святополка пробежала усмешка. Блуд испугался, ужли Ярополка вспомнил? Но Святополк сказал по-доброму:

— Не забыл я твои письма в Туров, боярин… А я в Червень гонца послал, чтоб Попович полки в Киев вел.

У Блуда едва с языка не сорвалось, кому же Червоную Русь стеречь, да вовремя опомнился. Святополк промолвил:

— Ладно, воевода, поди домой, чать, по Настене соскучился.

На княжьем подворье Блуд встретился с Путшей.

— На Альте ль Борис?

— Степняков ждет, — хмыкнул Блуд.

— Дождется, — осклабился Путша.

— В самый раз.

Расстались, поняв друг друга.

* * *

Сомнения терзают митрополита Иоанна, ведь знал желание великого князя Владимира видеть на киевском столе Бориса, а признал Святополка. Подступили к нему бояре, потребовали, и не устоял он, владыка всей Церкви Киевской Руси, благословил Святополка. Теперь молил Иоанн Всевышнего:

— Господи, виновен яз. Простишь ли грехи мои?

Призвал иерея Анастаса, грозно спросил:

— Не укрылось от меня, что ты с боярами-кромешниками заодно был?

— Не повинен я, владыка.

— Тогда почто, согласия моего не испросив, за Святополком послал?

— Владыка, с вечера великий князь намерился призвать Святополка.

— То при жизни. За Борисом почто не послал? Ждал, нечестивец, покуда Святополк великим князем назовется?

— И в помыслах не держал такого, владыка!

— Но делами! — возвысил голос Иоанн.

— Готов ответ перед Господом нести, святый владыка.

Ударил митрополит посохом о пол:

— Епитимию наложу на тя, Анастас, иди, молись!

Удалился иерей, а Иоанн опустился на колени перед образами, бескровные губы зашептали слова молитвы, отбивал поклоны. Наконец с помощью чернеца поднялся, напялил митрополичий клобук, вышел во двор. День к вечеру клонился, и закатные лучи играли на позолоченных крестах. Посмотрел митрополит на церковь, помянул добрым словом Владимира, построившего ее, и, опираясь на посох, направился к княжескому дворцу.

Поднимался по ступеням медленно, на крыльце чуть замешкался. У поварни заметил старого тиуна Авдея. Тот, увидев митрополита, низко поклонился. Гридин у коновязи чистил лошадь, в дальнем углу дворовый парнишка гонял голубей. Все, как и при жизни великого князя Владимира, подумал Иоанн, только в палатах иной хозяин.

Святополка застал одного, был он возбужден, вышагивал по палате, потирал руки. Приходу митрополита удивился:

— Не ожидал, владыка.

Остановился, вперился взглядом в Иоанна:

— Стряслось ли чего?

— Грех чую яз.

— Но может ли владыка быть грешником?

— И владыка — человек.

— Святой отец, в чем же твой грех?

— Благословил я тя без ряды с братьями твоими, не по праву.

Святополк насупился:

— С братьями мы уговоримся, а ты владыка всей Церкви, те и благословлять. Братьям обид чинить не стану. Бориса в Ростов пошлю и земель ему прирежу. Меня же на великое княжение ты, владыка, благословил по праву, ибо стол киевский по старшинству переходит.

Прошелся по палате и снова остановился:

— Еще ведомо мне, попы православные опасаются, что я латинянам путь на Русь укажу, веру их приемлю. Нет, святой отец, я — великий князь Киевской Руси и жить стану, как жил князь Владимир Святославович.

* * *

Ночь тихая, безлунная. За стенками шатра слышно, как хрумкают зерно кони на привязи, стрекочут кузнечики да перекликаются дозоры. Спит лагерь, только Борису не до сна.

Вечером они с Георгием шли берегом Альты, гридни поили лошадей, купались, и ничто не предвещало беды.

— Княже, — спросил гридин, — возьмешь ты ты меня в Ростов?

— Ужли ты в том сомнение держишь?

Шатер стоял у самой дубравы, и когда набегал ветер, слышалось, как шелестит листва, скрипит усохшее дерево. Борису казалось, дерево плачет. Княжич лежал и думал о случившемся. Напомнил Георгий о Ростове, и Борису так захотелось покинуть Киев, отправиться на княжение вместе с Росинкой.

У входа в шатер посапывал Георгий. Полог откинул, но звезд не видно, небо в тучах. Поздним вечером нагрянули в лагерь Путша с вышгородцами. Бояре с сотниками разговоры вели, а Путша к Борису заходил, во хмелю бахвалился, он-де первый боярин у великого князя Святополка.

Снова, в коий раз Борис отца вспомнил. Иерей Анастас последний, с кем разговаривал великий князь. Княжич знает, отчего отец часто уединялся с иереем. С ним он вспоминал то далекое время, когда привезли ему Анну…

Неожиданно почудилось, кто-то бродит у шатра. Приподнял голову. Но нет. Сел, протянул руку к налою, где лежало Евангелие. Тут дозорный голос подал. Ему Путша откликнулся. У Бориса мысль мелькнула: что надобно боярину в такую пору?..