Крушение

– Нет никаких признаков, чтобы кто-то ухаживал за поместьем вне его официальных пределов. Там скопление хвои и листьев, деревья давно не стрижены. Это может оказаться вам на руку: сложнее заявить о случайном нарушителе.

Позади нас зашуршали ветки.

– Лучше, чем спортзал, – добродушно проворчал Поплавский. В каждой руке у него было по большому черному кофру, а под мышкой – коробка поменьше.

– Я еще захватил набор для отпечатков пальцев. Мало ли что там на двери, и вообще…

– Хорошая мысль, – похвалила Лиз.

– Надо же как-то проявить себя.

* * *

Десятки фотографий, снятых под разными ракурсами; липкое сладковатое зловоние становилось все сильней.

В одном из кофров были плотно сложенные белые бумажные комбезы и пинетки, которые мы вчетвером натянули на себя вместе с латексными перчатками. Цвет приятно контрастировал с шоколадной кожей Лиз. Все остальные смотрелись как призраки.

Грегор хотел опробовать свои навыки снятия отпечатков, но Майло неумолимо сказал:

– Дай я.

Он – мастер в обнаружении скрытых улик; иногда берет на себя работу криминалистов, когда те перегружены или слишком медленно шевелятся. Несколько отпечатков Майло снял с засова, но ни одного – с дверного полотна или бордюрного камня.

– Готовы, доктор Уилкинсон?

– Как никогда, – ответила Лиз.

* * *

Вблизи у прямоугольника был вид миниатюрного, обнесенного стеной кладбища. Мы начали с изучения окаймляющих кустарников, используя цветные фотографии, которые для сравнения прислал мне доктор Бен Хароюси. Изящные, похожие на крокусы сиреневые цветы лугового шафрана росли в передней части клумб, наряду с прекрасными пурпурно-синими соцветиями волчьего аконита. На обоих концах проросли эфемерные белые ландыши, а сзади надменно возвышались стебли мальвы. Встречались также наперстянка с ярко-розовыми блюдцевидными цветками и разноцветие шпорника в белых, синих и лиловых тонах.

– Красиво, – оценил Грегор. – Со вкусом обустроено.

– Ну да, садовый вернисаж, – усмехнулся Майло. – Только смотри не ешь.

Лиз, стоя посередине прямоугольника, указала на вдавленности в земле:

– Сейчас пойдет быстро.

* * *

Пара небрежных куч рыхлой комковатой грязи, раскиданной поблизости; колея из леса шла прямо к ближайшей из них. Множество отпечатков обуви, более глубоких, чем в лесу, буквально испещряли данный пятачок земли.

– Два комплекта, один крупнее другого, оба похожи на теннисные туфли, – деловито сказала Лиз. – Вот эта пара чистая, хорошо годна для слепка. Отлично!

Под ее руководством Грегор заливал и делал слепки. Как только он вошел в темп, она переключила внимание на комья. Стоило ей смахнуть щеткой землю, как вонь сделалась сильнее; Лиз сморщила нос и надела маску.

– Хорошая идея, – сказал Майло и взял сразу три.

– Я в порядке, – отказался от маски Грегор. – Хочу все испытать.

Лиз с медленной скрупулезностью начала затирать поверхность почвы.

Майло вернулся в ядовитый сад, где присел на корточки и принялся царапать в блокноте, Грегор продолжал делать слепки отпечатков обуви, лишь один я стоял без дела.

Неожиданно мой блуждающий взгляд подметил среди комьев клочок бумаги; я указал на него. Лиз потянулась и ухватила его.

– Обертка от жвачки, – сказала она, оглядывая обрывок на свету. – О, вы меня интригуете – «Луи Виттон»[60]

делает жвачку?

– Свежее дыхание для привилегированных особ, – сказал Грегор.

– Что-то необычное, надо прикарманить… Упакуйте. Полагаю, бумажка могла припорхнуть сама собой, может даже, от того соседа по хедж-фонду. Хотя последнее время погода не ветреная, и ничего сюда больше не нанесло.

– Жевали при работе, – сказал Майло, беря обертку и бережно ее пакуя в пластиковый пакетик.

– Как будто им все это было фиолетово… – Грегор качнул головой. – Ну как, по-вашему?

Лиз изучила слепки следов обуви.

– Замечательно. Ну а теперь помоги мне докопаться до, так сказать, сути.

* * *

«Мелкая могила» – даже не то слово. Трупы просто прикопали на пару лопатных штыков, да так и бросили.

Два тела, оба женских. Раздутая кожа, розовато-белая пятнистость; отдаленно похоже на салями, если б не зеленушный цвет. Плоть сошла с костей и осела в отвратительных складках. Глубокое изменение цвета, до черноты, на кончиках пальцев и носу. Ноги более кожистые, особенно там, где переходят в ступни.

Темные волосы у трупа, что ближе, седые у того, что дальше. У обоих расплывшиеся бедра. Даже при всей гнилости различалось, что оба тела женские.

– Что-то личинок не видно, – заметил вслух Майло.

– Они появляются на ранней стадии, – сказала Лиз, – примерно на первой неделе. Мухи слетаются уже в первые часы. Разложение на ранней стадии. При такой сухости и температуре может занять месяцы.

– Повреждений тоже не вижу.

– Пока нет, но давай посмотрим.

Она приблизилась к темноволосому телу, с осторожной почтительностью приподняла череп.

– Вот, теперь вижу одно, в затылке. Отверстие чистое, небольшое, малозаметное. Ставлю на пулю малого калибра.

То же самое Лиз проделала со вторым трупом.

– Здесь то же самое.

– Казнь, – произнес Майло. – Столько яда, но для этих двоих они использовали ствол.

– Билеты в Рим, – сказал я, – времени в обрез.