Крушение

– Честным, надежным, преданным, трудолюбивым. Если у него и были недостатки, в чем я сильно сомневаюсь, то разве что… Ну, скажем, иногда он бывал упрям. Но даже это обуславливалось крепким моральным ядром. Он был блестящим студентом, отличником. Планировал стать адвокатом, но для начала решил несколько лет поработать ассистентом, подкопить денег, чтобы не брать в долг.

– Предпочитал обходиться без кредитов? – уточнил я.

Андреа-Ли Солтон на секунду отвела глаза, а затем посмотрела на меня в упор.

– Заметьте, не брать в долг ему

, а не нам. У моей семьи деньги есть, а у его – не очень. Кто-то ухватился бы за возможность воспользоваться этим. Но для Рода богатство моей семьи было своего рода препятствием, которое надо преодолеть. Я это в нем уважала, хотя нищенкой жить не собиралась. Вот почему мы поселились в этой квартире, а не в студенческой халупе. И езжу я на новом «БМВ», а не на дрянном бэушном «Додже», на котором он настаивал, хотя мой брат предлагал ему свой «БМВ», когда купил новый «Ягуар». Кстати, что вы думаете о том, как был найден «Додж»? Для меня это полная несуразица.

– Энди, вообще-то… – несколько растерялся Майло.

– Вы ничего об этом не знаете. – Она кисло улыбнулась. – Хорошо, не буду строить домыслов. Так вот, по автомобилю я услышала не от Энау, а от какого-то детектива по автоугонам, который позвонил мне и проинструктировал, как забрать его со стоянки эвакуатора. О Роде он, разумеется, понятия не имел. Мы договорились, что он свяжется с Энау. А чтобы не было «глухого телефона», я через несколько дней перезвонила ему сама, и знаете, что? Они за это время и словом не перемолвились. Не думаю, что они вообще хотя бы раз созванивались. Энау сказал, что автомобиль здесь ни при чем. Сомневаюсь, что для него вообще хоть что-то бывает «при чем», кроме себя, любимого.

– Где обнаружили машину?

– В трех кварталах от места, где был найден Род. И только три недели спустя. Кто-то бросил «Додж» на огромной промышленной стоянке за складом; потребовалось время, чтобы понять, что ему там не место. Энау говорит: времени прошло столько, что искать какие-то улики бессмысленно, и даже если б машина была помещена туда вскоре после происшествия, то это лишь доказывает, что Род туда приехал, а затем пешком отправился к месту…

С края глаза скатилась слезинка, которую Андреа поспешно вытерла.

– Мне все равно, что он говорит; он или кто-то еще. Сама мысль о самоубийстве абсурдна и отвратительна. Чтобы Род и проглотил яд? Это полностью уничтожает его духовно и бьет наотмашь по тому, кем он был. Вот вы тут спрашивали… о’кей, больше никаких разглагольствований. Род был счастливым, уравновешенным, оптимистичным и руки на себя не наложил бы никогда. Энау выспрашивал, тяготели ли мы к травяным препаратам, кристаллам, были ли приверженцами субкультуры. Я сказала «конечно, нет», а он мне, мол, «о’кей, мне просто надо было спросить». Ощущение такое, что он разговаривал со мной с покровительственным высокомерием. У него такая манера – начинает эдак непринужденно, даже дружески, а потом сходит на ехидство. Как будто каждый держит в себе гнусный секрет, а его задача – выводить всех на чистую воду и выносить суждение. Я знаю, что вы, ребята, всю дорогу сталкиваетесь с худшей стороной человечества, но Род к ней точно не принадлежал. Никоим образом. В крайнем случае мог попасться по наивности.

– Это как? – спросил я.

– Излишняя доверчивость, идеализм.

– Вы, кажется, звонили коронеру…

– Я была в отчаянии. Энау перестал отвечать на мои звонки. Ну а мне хотелось поговорить со специалистом: тема яда звучала полной бессмыслицей. Род в них совершенно не разбирался, не говоря уже о том, чтобы применять к себе. Человек, с которым я разговаривала, был не врачом, а простым лаборантом. Милым, общительным, но сказать ничего внятного мне не смог. Я оставила сообщение коронеру, передав примерно то же, что и Энау: может, им следует поискать что-нибудь у Рода на работе. Хотя просьба мне перезвонить осталась без ответа.

– Давайте поговорим о ситуации на работе, – предложил Майло.

– Давайте. – Она кивнула. – Рода изначально взяли на заведомо ложных условиях. Ему, по крайней мере, обещали стажировку по трастам и поместьям. Его интерес лежал в сфере работы с недвижимостью; он чувствовал, что она менее конфронтационна, чем большинство других аспектов права. Я тоже это поощряла. Думала, что в семье полезно иметь кого-то с такими навыками. – Вздохнула. – Род всегда называл меня наследницей. Шутил, что я наследная принцесса, а он нанят решать за меня вопросы.

Внезапно она вскочила и выбежала из гостиной в коридор; резко закрытая дверь негромко хлопнула. За время ее отсутствия Майло успел хапнуть и сжевать три печеньки. Возвратилась Андреа с нарочито прямой спиной и распущенными по плечам волосами (видно, что умывалась над раковиной). Я впервые разглядел ее глаза: серые, острые, подвижные.

– Простите, – она слабо улыбнулась, – что-то не полегчало. Хуже всего ощущение, что я уже никогда не узнаю.