Крушение

– За несколько дней до… до того события он пришел домой мрачнее обычного. Я спросила почему, ожидая, что он, как обычно, отмахнется: мол, всё в порядке. Но он вместо этого сказал, что день выдался интересный, хотя и не в приятном смысле. В приемную офиса, где сидел Род, забрела какая-то бездомная и сказала, что ей надо видеть Лоуча. Когда Род сказал, что его нет, она перешла на крик, устроила сцену. Роду пришлось вызвать охрану, и они вывели ту сумасбродку.

В конце дня, когда он вышел из здания и направлялся к своей машине, снова как из ниоткуда взялась та женщина и начала ему что-то кричать, прямо на улице. Как будто специально караулила. Он попытался ее успокоить, но она стала агрессивной, схватила его за руку и стала требовать встречи с Лоучем. Кричала, что ее мать – кинозвезда, а Лоуч-де ее убил, и теперь она требует справедливости, а если Род ее к нему не пустит, то он тоже виновен. В этом районе полно психически неуравновешенных, к Роду несколько раз бесцеремонно приставали попрошайки, но такого с ним еще не бывало. – Энди Солтон невесело улыбнулась. – Конечно, он давал деньги всем, кто просил. Иногда находил и время, чтобы с ними поговорить. То же самое пытался сделать и в тот раз. Спросил, не хочет ли она присесть, рассказать ему о себе. Но та выкрикнула, что он зря тратит ее время, а она, мол, сказала все, что ему нужно знать. Ну а потом развернулась и ушла. Это его обеспокоило. То, в каком она плачевном состоянии. Его неспособность ей помочь. В отличие от многих других, Роду было не все равно. Той ночью я застала его за компьютером; он там что-то читал о психических заболеваниях. Я пыталась увести его в постель, но Род сказал, что должен понять, что заставляет людей быть такими. Таким уж он был. Участливым. А еще богобоязненным и принципиальным.

Ее била дрожь. Она обхватила себя руками.

– Как я уже сказала, с делом это не соотносится. Скорее мне просто хочется показать вам, каким человеком был Род. Когда тот недотепа предположил, что он покончил с собой… мне было просто смешно. У него хватило даже наглости спросить, является ли это грехом в нашей религии. Думая, наверное, что я буду отрицать это, потому что не хочу видеть Рода грешником. Да, наша церковь считает, что самоубийство противоречит заповеди «Не убий». Но относиться к этому нужно с пониманием. Мы не осуждаем человека, который разрушает себя, потому что не предполагаем в его действиях намерения и осознанности. При этом Род был благоразумным и богобоязненным, а что самое главное, он верил в святость жизни. Мы с ним думали создать семью. Начали поздно, потому что я была занята карьерой, а не строила домашний очаг. Может, мы и не наплодили бы огромный клан, но сделали б все возможное, чтобы наверстать упущенное. Вам это, наверное, напоминает депрессию? Он ни за что, ни за что себя не уничтожил бы.

Глава 31

Сжимая руль обеими руками, Майло ехал на запад по Риверсайд-драйв.

– Бедная женщина… Понятия не имеет, на что вышла, а мы не могли ей сказать.

– Закинули удочку наобум, а выудили связь между Зельдой, Солтоном и Лоучем, – сказал я.

– Мать – кинозвезда… Кто, черт возьми, ожидал такого? Не то чтобы Зайна Ратерфорд была кинодивой. Иллюзия, как ты верно подметил. Или в истории Зельды могла быть доля правды?

– Думаю, особого значения это не имеет. Зельда прониклась этим убеждением, и оно побуждало ее к действиям. Пять лет назад, когда Зельда еще сохраняла рассудок и работала, она рассказывала об этом своим коллегам по цеху. Копаясь на том дворе в Бель-Эйр, вопила это вслух. А в последние свои дни, уже почти немая, произнесла мне всего несколько слов. И среди них было слово «мама». Ну а теперь мы знаем, что за всем этим, по ее убеждению, стоял Лоуч.

– И вот она попадает в поместье подруги Лоуча, где ее жизнь обрывается. Как она увязывала их двоих?

– Энид – единственный клиент Лоуча, она по-свойски навещает его в офисе. Зельда кружила вокруг здания и могла увидеть их вместе.

– И узнать, где живет Энид? – скептически спросил Майло. – Каким образом?

– Понятия не имею, но она это сделала и переключила свое внимание на поместье. И даже психическое расстройство не помешало ей цепляться за свою цель.

– Жажда справедливости, – подытожил мой друг. – Она же месть.

– Когда ативан перестал действовать, Зельда помешалась окончательно, но сонливость у нее прошла. Появилось достаточно энергии, чтобы сбежать из «Светлого утра» и пройти полтора десятка километров до Бель-Эйр. Что, если она заметила, как на территорию въезжает Лоуч, и пошла за ним? Ей даже не пришлось бы перелезать через стену; достаточно просто втиснуться между створками закрывающихся ворот. Ну а затем, как у вас принято говорить, последовала конфронтация, в которой Зельда оказалась проигравшей.

– Умалишенная нарушительница нападает на правозащитника, и он защищает себя… Можно вести речь об отсутствии обвинений, Алекс.

– В чем тогда смысл сокрытия двух преднамеренных убийств?