Крушение

– А что. Тем, у кого нет симпатий к джихаду, это нравится. Иногда мы даже позволяем им оставаться в обуви. В любом случае так легче отслеживать их приезды и отъезды. Три дня назад мисс Депау и мистер Лоуч забронировали соседние места в бизнес-классе на рейс «Алиталии» в Рим. Туда и обратно, вернуться должны через шесть дней.

– Спасибо весом в тонну, Ирен.

– В переводе grazie.

Майло убрал сотовый.

– Думаю разложить все это по полочкам и глянуть, найдется ли время поболтать у Джона Нгуена. Если да, то буду уламывать его выдать ордер на обыск владений Энид.

– При отсутствии домовладельца, которого вообще нет в стране? – Я покачал головой. – Сложновато будет.

– Дом пока трогать не будем; так, ненавязчиво оглядим территорию. Джон известен своей изобретательностью.

– Можешь устроиться на полставки в «Белую перчатку» и с ними проникнуть на территорию.

– Ну да, с тряпкой и щеткой, присвистывая при работе…

Собрав свои бумаги, Майло направился к двери, по дороге и в самом деле насвистывая.

– Под «оглядеть» ты имеешь в виду поиск субстанций растительного и животного происхождения? – спросил я вслед.

– Ты забыл про минералы, – сказал он в ответ.

Глава 33

Оставшись у себя в кабинете, я предался размышлениям о Зайне Ратерфорд, рожденной в холоде враждебности и неприятия, а затем, уже вскоре, оказавшейся в положении отлученной. Можно было лишь представить ее детство. Каким-то образом она уцелела и переехала в Лос-Анджелес, чтобы начать новую жизнь, но та оказалась к ней немилостива, и Зайна, как ни барахталась, потерпела неудачу. В то время как ее старшая сестра, ни в чем себе не отказывая, жила и красовалась в Малибу, в Беверли-Хиллс, в Бель-Эйр.

Сестра, презиравшая ее настолько, чтобы погубить?

Затем Зельда, принявшая смерть от рук той же женщины.

Сломленная мать, сломленная дочь?

И вот теперь следующее поколение – сын, которого я никак не мог найти.

Знание о том, что случилось с Овидием, ощущалось чем-то далеким, вне фокуса и досягаемости; одной из тех движущихся целей, которые бесконечно и безуспешно преследуешь в снах с тревожным пробуждением.

А потом мне подумалось вот о чем. Опять о деле Урсулы Кори. Бракоразводный адвокат ее мужа Эрл Коэн – восьмидесятилетний старик с Беверли-Хиллс – нарушил конфиденциальность и тем самым помог раскрыть дело, объясняя этический провал праведным деянием смертельно больного доходяги.

Хилого и хрупкого, кожа да кости. «Мне отпущены месяцы, а не годы».

Прошел год. Это можно вычеркнуть.

Я еще немного посидел, отыскал у себя в книге номер Коэна и уже собирался его набрать, когда со мной связалась моя служба со срочным сообщением от Джудит Марс.

Я позвонил в голливудский приют «Светлое утро».

– Приветствую, доктор, – сказала в трубку Джудит. – У нас сейчас здесь Чет Бретт; говорит, что не возражает побеседовать о Зельде Чейз. Но вы же знаете, это может перемениться в любую секунду. Вы где-то рядом?

– В сорока минутах езды. Уже мчусь.

– Вау, – сказала она. – Постараюсь его удержать. Он всегда голодный – может, угощенье поможет… Только вы постарайтесь уложиться в сорок.

* * *

Я уложился в тридцать четыре. Джуди за столом работала над своим ноутбуком. В задней части вестибюля сидели в креслах двое пустоглазых мужчин, но полутораметровым норвежцем ни один из них явно не был.

При виде меня Джудит развела руками:

– Вы уж извините, но внутри он не остался. Вернулся к своей машине. Пять минут назад был еще там, на парковке. – Она указала в восточном направлении. – Приближаться лучше медленно, чтобы не всполошить его. Вашего имени он может не помнить.

Я поспешил наружу. Машина стояла на виду, но я намеренно прошел мимо. Горохово-зеленый «Плимут» был по возрасту не моложе моей «Севильи», только гораздо менее ухожен. Задний отсек по самую крышу забит сложенной одеждой и картонными коробушками. На водительском сиденье сидел мужчина. В каждой руке он держал по половинке «Орео»[45] и увлеченно слизывал с них крем. Я медленно тронулся вперед.

Несмотря на теплый день, окна машины были закрыты. Я приблизился к переднему пассажирскому окну, выжидая, повернется ли он в мою сторону. Когда он этого не сделал, я тихонько постучал по стеклу. В этот момент мужчина убрал обратно в рот загнутый язык, а затем повторно высунул его и плотоядно лизнул печенюшку. Чтобы привлечь внимание, я помахал рукой. Лишь когда постучал по стеклу еще раз, мужчина повернулся и изучил меня взглядом.

На вид бездомный был без возраста (можно дать любой, от пятидесяти до восьмидесяти); усохшая головенка с волосами, напоминающими паклю. Желтая фуфайка «Лейкерс»[46] не по размеру велика; из-под нее выглядывают лиловые мешковатые треники.

Насчет его карликового роста я был в курсе, но он сидел на водительском сиденье и смотрелся вполне нормально.

Продолжая нализывать печенюшку, он неотрывно на меня таращился.

– Алекс Делавэр, – представился я через стекло так, чтобы он услышал.

Мужчина указал на пассажирскую дверцу, а его губы беззвучно произнесли: «Открывай».